Мне говорили

Мне говорили, здесь светает рано,
Рассказывали, головы пусты,
Шептали о незыблемой нирване
Живой тысячелетней красоты.
   Течёт от Ляодунского залива,
   Петляет до провинции Ганьсу
   Препятствие воинственным порывам,
   Купеческих грабительница сум.
Я слышал, тут молчать необходимо,
Чтоб скапливать благие голоса,
Растущие в заснеженных сединах,
Дрожащие на солнечных часах.
   Но отчего с молитвенною песней
   По чёткам измеряются шаги
   У рубежей державы Поднебесной,
   Которую так жаждали враги?
И воздух свеж, подобно аромату
Тягучей можжевеловой листвы,
Хотя дышали сонные солдаты
Меж бойниц да под шелест тетивы.
   И тишине созвучные пейзажи
   Дымятся при полуденном пути,
   Однако безымянные уж стражи
   Лишь кровь способны были обрести
Чарует, пусть чарует это дело
Засученных шершавых рукавов.
Неповторимо, грандиозно, смело!
Доселе, после нескольких веков.
   Молва твердит, всё гениально просто:
   Идея фикс, блестящий результат.
   Простое воплощение погоста,
   Где мёртвые действительно стоят.
Скрывает бремя каменная кладка –
Бесчинство императорских умов,
Ведь возвращались жалкие остатки
Засученных шершавых рукавов.
   А тех, упавших вдоль глухих изгибов
   Поныне дожидается земля –
   Самим себе построившим погибель,
   Как повелели им учителя.
                * * *
Из мантии бесцветного покроя
Глазам моим нирвана не видна:
Вот тянется чистилище мирское –
Великая китайская стена.