Вестник

фрагмент из поэмы «СКАНЕР  СОЗНАНИЯ»

В пустынном сумраке проспекта
Дрожала ночь, туманя дух,
И волны трепетного света
Преображали взгляд и слух…

И мозг пронзил вопрос: «Ты слышал,
Как плачет небо на ветру?..»
Цепная дрожь прошла по крышам,
Затеяв странную игру.

Врата фасадов задрожали
В ответ на гул оживших плит;
И цепь рассудка разорвали
Прихрап и цоканье копыт…

А силуэт преображался
И обнажал живую суть:
То грозный Всадник надвигался
С мечом холодным на весу…

Тяжёлый конь его был силой,
Ни в чём не знающей преград,
А волшебство меча дарило,
Покрову лжи внезапный крах;
И ночь разверзла хаос драм,
И эта бездна всё затмила…

И обнажился мир деяний,
Преступных замыслов и бед,
Лукавых оргий и желаний,
Кровавых битв и круглых смет.

И тут же бабы причитали,
Поя молитвами страну,
А девы молча понимали,
Что правда есть, но не для нужд…

А мужики пахали слепо
На дядю босса и колхоз;
И лишь ночами, чуя Небо,
Они буянили всерьёз.

И наполнялся воздух смрадом,
Тоской, похмельем и враньём;
И лишь единственной отрадой
Крутились песни о родном.

А Всадник гулко продвигался,
Вуаль срывая со всего;
И странный образ обнажался,
И мир зависел от него…

Но миром не был обнаружен
Тот образ власти и ночи;
И от него к открытым душам
Тянулись тайные лучи…

И каждый, кто соприкасался
С его магическим лучом,
Уже меняться не пытался, –
Он был властителя хлыстом.
   
Менялись нравы, люди, страны,
И друг на друга шли войной;
Но от бессмысленной расправы
Никто не дрогнул головой.

И кукловод был рад безмерно
Такой добыче без улик –
Он дёргал каждого за нервы,
И гнал несчастных на конфликт.

Он чуял правильных и метких,
И сильных мира влёк астрал;
И рвались в бой марионетки, –
Он мысль о власти им внушал.

Ему усладу доставляла
Такая чуткая игра;
И голова не уставала
Бросать желанья на ветра…

Но всё же мир преображался,
И от прозревших лился свет;
И этот свет мечом являлся
Для сателлитовых побед.

И свет тех душ ударил в область,
Где воля тьмы плодила страх;
И обессилел тайный Образ,
Почуяв дым в пустых руках…

Но он прозрел в своём фиаско
И понял: Дух не одолеть;
Необходимо сбросить маску
И миру в очи посмотреть.

И Образ вдруг преобразился, –
Он стал подвижным и живым,
Как будто заново родился
Над запустеньем дорогим.

А рядом с ним былою властью,
Как иго сброшенных одежд,
Дрожали душ нагие страсти,
Следы желаний и надежд.

Они тот Образ наполняли,
Не постигая тех причин,
Что их врасплох околдовали,
Перековав серпы в мечи…

И вот, затихло поле брани,
И кукловода больше нет;
А новый образ чует грани,
Чтоб не погибнуть от побед.

А между тем, угрюмый Всадник
Не прекратил свой тяжкий путь;
И я подумал: что за праздник –
Во всём вскрывать больную суть?

Но мерный топот, тяжелея,
Гудел, вздымая горечь драм;
И откровенья не жалея,
Текла вина по городам…

Я взглядом жёг пространство мрака,
Предвосхищая свет судьбы;
За что идёт крутая драка?
И что за блажь – плодить гробы?

Ведь всё уже преобразилось,
И даже воздух стал другим!
Послушай, Всадник, сделай милость, –
Не обращай надежды в дым!

Но Всадник даже не заметил
Моей персоны дворовой…
И понял я: то – меч Возмездья
И Судный Вестник над Землёй… 

А иго звёзд вселенским плачем
Меня ожгло всего насквозь;
И с Небесами законтачив,
Я дерзок стал, как судный гость.

Что в детях Божьих дух затмило?
О, мой народ, мы – не рабы!
Я подарил возмездью милость,
И конь поднялся на дыбы,

Застыв таинственно и зыбко
С тяжёлым всадником в седле…
И вдруг исчез, отбросив дымку;
И стало тихо на земле…

Страна спокойно пробуждалась,
Дышала радостью весна;
Мне ничего не оставалось,
Как осознать, что жизнь ясна.

Народ спешил и суетился,
А я смотрел в глаза людей,
Как будто снова обратился
В ловца немыслимых идей.

Но образ тот не проявлялся
В судьбе народа и страны;
Наверно Всадник постарался
Не обнажать в сердцах войны.