Казнь осенняя

Молчание… грешно души желанием… и множится нависшей тишиной,
а скажешь слово, и проклятье тайное отметит путь совсем иной.
И что? Не двигаться? Совсем не двигаться? Дышать сознанию не сметь?
Да ведь тогда душа обидится, возьмётся яростью кипеть… 
В каменье рухнувшей плотины потоки лавы зазвучат…
и будет говор безрассуден, и будет ближний виноват.


И вдруг, задумавшись, поверишь, что жизнь, как прежде, не нова,
и замаячит недоверие, что нам судьба сумой дала,
и заморочила надеждами,
и одурачила мечтой,
украсилась весьма невежливо давно ушедшей красотой...
Вдруг обрели в личине чучела все растабарские дела,
и мелочи совсем замучили, ну а сама-то жизнь…  ушла…
в ту даль,
           где виснут неба локоны…
                расчудесной немотой,
куда под высь тоской отчаянной зовёт исчезнуть мир иной. 





Я … не хочу жить,
время приспело спать,
и сердце так износилось,
что впору причастье принять…
Как же мне дальше быть? зачем в полудрёме вполсилы
сердце вдруг заскулило…
не в силах себя понять?
Может, шагну вперёд?               
Но это души движенье, как будто рванул напролом,
и, продирая тернии, словно себя  обрёл
                …  в тихом проёме окна…
светятся звёзды очень…
чтоб удержать меня…
                колют заплывшие очи…
Где-то в мозгу мерцают и на единый миг издалека освещают, что мне осталось любить…
Мучаясь и не зная
ничего наперёд,
теменью задыхаясь, чую я: бездна ждёт…
и только там обещанье и голубая тьма,
шёпот надежды тайной
и казнь, что не минет меня.