Советские святые

По разбойной разнарядке
шефский оттрубить концерт,
на раз-два собрав манатки,
мы припёрлись в тот райцентр.
А оттуда — чёс по сёлам,
леспромхозам, деревням…
Дивной дурости весёлой
в юности хватало нам!

Там рязанские пейзане
в шушунах и кирзачах
сало сердой* нарезали
при зачумленных свечах.
Наливали водки с перцем,
руша хлеб на шесть частей,
открывали с ходу сердце
пришлым людям всех мастей.

На далёкой ферме пилы
пели, брёвна шли в распыл.
Так вот в древних Фермопилах
войско персов пёрло в тыл
Леониду с братанами, 
как стройбат — на леспромхоз,
чтоб за крепкими стенами
в теплоте пыхтел навоз.

Хлопцы — телом не спартанцы,
но блюдут фуфай-мундир:
хоть на дело, хоть на танцы
бравый Лёня-бригадир!

В воскресенье, вместо денег,
(видно, повлиял инсульт),
председатель в поощренье
куму звякнул в райкомкульт.
Возвели коровник споро?
Молодцы, награде быть:
вот шутов цветная свора,
пусть свою покажут прыть!

Скоморохи, лилипуты,
поэтессы, алкаши,
три — не более! — минуты
во все стороны души,
мы читали им и пели
до утра,
           утраты чувств,
в клубе — местной колыбели
безыскуснейших искусств.

Полыхали щёки тёток,
ржали всласть стройбатыри,
после каторжной работы
рвя в ладонях волдыри.
Закрывали рот бабульки
уголочками платков,
папиросы как свистульки
рдели в пастях мужиков.

Ух, глаза горели яро
на гимнасточку в трико!
 Ох, завёл скрипач доярок —
так дышали глубоко.
Эх, урезал кус из «Мцыри»
незаслуженный артист!
Мим  вертелся мышью в сыре
под весёлый мат и свист.
«Ну, дают! Шибчей, ахтёры!
Вертевозы — без ботвы...
Есть у энтих в жопе порох!
Ну, ребята из Москвы!»

И за то, что в жопе порох,
и за то, что из Москвы,
сундуков и скрынь затворы
вскрыли местные волхвы.
Нанесли сокровищ кучи:
мёд, пуховые платки
и жбаны ржаной блескучей
золотистейшей муки.
Ничего для вас не жалко,
приезжайте-ка ещё!
На, душа, резную скалку,
на — шалейку на плечо…

По дороге-бездороге,
полны пазухи даров,
унесли «ахтёры» ноги
от коров да тракторов.
Да в автобус, да на поезд,
да домой в дурную прыть.
Да и втухли, успокоясь…

А они — остались жить.

Ах, советские святые,
крестиане без креста!
Соль последняя России,
трудовая простота.

С понедельника — на пашню,
шею  — в лямку на шлее,
по вчерашней, по всегдашней
по предвечной колее...

Мы ж, вкушая мёд и брашно,
в ЦэДээЛах рвали рот:
как народ живёт, мол, страшно,
как прекрасен наш народ!

Шёл мохнатый с чем-то пятый.
Перестроек, перемен
хоть уже слыхать раскаты —
не видать иных знамен,
кроме стягов краснопёрых.
И церковные кресты
не парят ещё в просторах
поднебесной чистоты.

Только в душах христианских
наших истинных крестьян —
псковских, суздальских, рязанских
иже с ними россиян —
Бог
навечно
воссиян.

*серда — очень острый  нож для колки свиней ударом в сердце