Привет Володе Данчуку

Ах, эта дивно-алая помада!
Такой оттенок выбирает Хакамада,
такой нюанс рекомендует Сен-Лоран:
ну, если по ходам пиар-расклада
лицо поярче вам иметь бы надо
иль просто с хахалем идёте в ресторан.

В такой помаде — нежность мармелада.
Любой сластёна из мужского стада
питаться ею только был бы рад!
По цвету — жук из штата Колорадо
или плакат октябрьского парада,
если кто помнит, что там за парад…

На повороте герценова сада
Володю повстречать была так рада!
Это случилось тыщу лет назад.
Я бросилась к нему —
как от Моссада
агентки
отшатнулся, пятясь задом:
мой рот горел алейшей из помад!

Потом он понял: это не нарочно —
по страшной глупости девчачьей, это точно,
и очень ласково со мной поговорил.
Но в память вбилась торквемадность взгляда
и то, с какой paciencia sagrada
свои затем он чувства усмирил...

 Нет, не куплю я это чудо ада.
К ней у меня — ни одного наряда.
Отвыкла я от яркости такой:
захочешь ли обнять родное чадо,
коснуться губ любимых  — нет, не надо!
Пусть лик невзрачен — на сердце покой.

 Что мне радеть о броскости фасада?
Давно за дурь получена награда...
Теперь уклад в моей судьбе иной:
душа взыскует красок вертограда,
и пуще всякой сладости отрада —
быть милой мамой
и единственной женой.