Мне снится древняя Аркона, Славянский храм

И бывшае глаголяша ему:где ГДИ; Онъ же рече имъ: идеже тело; тамо соберутся и орлы.
                (Луки Святое Благовествование; 17:37)

Аще бо рекутъ вамъ: се в пустыне есть, не изыдите: се, в сокровищах не имете веры;
Яко же в молении исходите в восток и ублажается до запад; тако будет пришествие сына человеческого;
идеже бо аще будет трупъ; тамо соберутся орлы.
                (Матфея Святое Благовествование; 24:28)


Такими словами Исус описывал последние дни перед "и тогда явится знамение сына человеческого на небеси".

Что ж за труп, который буду клевать орлы? Да так чтоб это было заметно бывшим при том.

Как далеко странствовал Исус, прежде чем принес Благую Весть?
 Есть ли такие земли, где трупы собирают орлов? Говорят, мудрость пришла к нам с Востока. Но где расположены те земли, перевод с которых языков дал такое направление.

Я создал красоту Гараваити,
     Но Анграмайни выстроил гроба.
     И создал я оплот, святую Кахру,
     Но Анграмайни трупы есть велел,
     И люди стали есть убитых ими.
                Константин Бальмонт СКОРБЬ АГУРАМАЗДЫ (МОТИВ ИЗ ЗЕНД-АВЕСТЫ) 1902

"Ахурамазда" -- "Бог великий" известный на Западе как "Ормазд". Разум Божественный в представлении огнепоклонников, живших во времена Исуса на восток от мест, где впервые была проповедана Благая Весть.

Зороастрийцы, считающие священными все стихии: огонь, воздух, землю и воду, сами себя загнали в тупик. Ведь ни одну из этих стихий нельзя осквернять трупом. Как же хоронить умерших? Вот и пришлось прибегнуть к необычному и шокирующему виду захоронения: тела умерших оставляли на растерзание хищным птицам. Для такого рода "кладбищ" выбирали труднодоступные скалы в безлюдной местности. Так появились "дахме" -- погребальные башни -- места для трупоположений. Позднее, в XIX веке, европейцы по аналогии со своими кладбищами ("гробами") назвали такие башни: "башня молчания"...

СВЕТОВИТ

Мне снится древняя Аркона,
Славянский храм,
Пылают дали небосклона,
Есть час громам.

Я вижу призрак Световита
Меж облаков,
Кругом него - святая свита
Родных богов.

Он на коне - и слишком знает
Восторг погонь,
О, вихри молний нагоняет
Тот белый конь.

Он бросил алую Аркону,
Туман завес,
И льнет к нетронутому лону,
К степям небес.

Он позабыл священность красных
Заклятых стен
Для свежей радости неясных
Измен, измен.

И рог с вином им брошен в храме,
И брошен лук,
И с ним несется небесами
Громовый звук.

Славянский мир объят пожаром,
Душа горит.
К каким ты нас уводишь чарам,
Бог Световит?

К. Бальмонт

из дневника сегодняшнего европейского путешественника:

Плоская вершина огорожена каменной кладкой, попасть внутрь можно лишь "тесными вратами". Воображение рисует леденящие душу подробности: скелеты, грифы, выклевывающие у трупов мякоть мозга через пустые глазницы... Но на погребальной площадке лишь большая яма, заполненная щебнем, нет ни одной косточки. Как сказала одна дама из бывшей советской партхозноменклатуры, посетившая Освенцим: "Я ожидала большего"...
Значит, хоронят на другой башне. Спускаюсь вниз, к седловине, чтобы снова подняться на поднебесное кладбище. Туристы, не желая терять маршевого ритма, с ходу бодро начинают карабкаться на первую башню.
А на моей, второй, -- тишина. Над головой -- высокая глухая стена, сложенная из камней. Здесь специально не сооружают постоянной лестницы. На похоронах используют приставную для того, чтобы затруднить посторонним доступ наверх. Однако, твердо решив взглянуть на погребальную площадку, я цепляюсь за скальные выступы с риском сорваться со стенки. Гоню мысли о том, что выбираться будет еще труднее. Снова перед мысленным взором возникает жуткая картина: хищные птицы над фрагментами бренного человеческого тела. Но вижу все ту же яму и щебень. Так где же хоронят нынче зороастрийцы своих покойников? Быть может, нашли более укромное место? Ведь сегодня "башня молчания" -- это проходной двор...

Сверху хорошо видна панорама Йезда. Неподалеку от черты городской застройки -- обычное мусульманское кладбище. Перед возвращением в гостиницу надо побывать и там. Спуск с башни прошел благополучно: отделался всего лишь несколькими царапинами. Подхожу к кладбищенским воротам и читаю вывеску: "Кладбище зороастрийцев". Как так? А где же тысячелетние традиции? А как же оскверненная "мать сыра земля"? Ровными рядами тянутся типовые надгробия, похожие на мусульманские. На некоторых плитах -- приношение покойным: апельсины и лимоны, разрезанные на дольки (видимо, чтобы усопшим удобнее было очищать их от кожуры).
У одной из могил стоят родственники покойного. Парс, владеющий английским, объясняет: при последнем шахе древний способ погребения был запрещен как "нецивилизованный", и зороастрийцам отвели для захоронений земельные участки. А как "правильно" погребать умерших, объявили им, -- "это ваши проблемы".

Что ж, дорога прогрессу! Но если уникальные традиции исчезнут, Йезд в скором времени превратится в один из обычных "райцентров". Чем тогда привлечешь сюда туристов?

И где будет тот труп, у которого пророчески соберутся орлы?


© Copyright: Волна Поль Домби, 2012
Свидетельство о публикации №21210081052