Ойкумена

Пусть голубые глаза по цвету опять похожи на купорос,
И два обручальных кольца чакрамами срезают прядь золотых волос.
А мы садимся на корабль в гавани и отплываем в волшебный Крит.
Там где заканчивается Ойкумена привычный воздух слегка горчит.

И нас встречают там псы и кошки, все — неизвестных для нас пород.
И железный пирсинг в губе немножко кислит и колется как электрод.
А мы вновь сходим вдвоем по трапу и создаем наблюдением мир —
Наш сотворенный глазами номос, наш обездушенный павший Рим.

А вдалеке корабли Афинцев, Красное Солнце, голубые леса.
И нам навстречу идут бретонцы и девятихвостая дух-лиса.
А мы вцепляемся крепче друг в друга, собрав ладони в одну печать.
И мы улыбаемся, нам знакомо желание мерить и создавать

Как можно больше чужих созвездий, безумных птиц и простых зверей.
Мы — демиурги. И нашей Бездне чуть-чуть не хватает таких друзей.
И мы вышагиваем по миру, творя его наблюдением глаз.
Мы только молим, пусть наши творения уже никогда не вспомнят о нас.

А там далеко, в пустой квартире лежат в кровати слегка дыша,
Два юных тела, что этой ночью смогли осознать, что есть душа.
И сотворяют из снов и яви живую землю, живую твердь.
Их Ойкумена не знает грани. Их Бездна не может пока умереть.