К Алексею

Алексею Беклемышеву
 
Лёша, сердце моё помрачнело,
Как немыслимо сердцу мрачнеть...
То ли что-то в нём напрочь сгорело,
То ли что-то не в силах гореть.
 
Алексей, разве ты не философ?
Философией мрак разгони!
В бурном море московском есть остров,
Изменивший навек наши дни.
 
Познакомивший двух незнакомцев,
Ненароком приплывших туда.
Я лишился тогда в жизни солнца,
Солнцу свет свой наивно отдав...
 
Я тогда в одиночестве странном
На Ваганьково тщетно мечтал,
Сознавая, что нет солнцу равных,
В закоулках раздумий петлял.
 
Но внезапно Козлов появился,
Желтозубый ваганопитек,
Кроманьонец похмельных амбиций,
Проесенинский прачеловек.
 
Несуразнейший неандерталец,
Антитрезвости апологет.
Всекладбищенский винострадалец,
Оступившийся интеллигент.
 
Меланхолик, пропивший печали,
С прошлогодней газеткой в руках.
Разговорчивый склепоначальник,
Иоганн Стеклотарович  Прах.
 
И утрата моя потонула
В сверхбездонном козловском бреду.
Даже имечко той, о ком думал,
Позабыл вдруг беде на беду.
 
А затем и с тобой повстречались,
Поспособствовал ушлый Иван.
Оказалось, жизнь только вначале,
Вместо горя - ваганобедлам.
 
Алексей, философию к чёрту!
Время вышло мозги промывать!
Да, влюбился в одну я девчонку,
Что умеет на сцене играть.
 
Да, безумно по ней затоскую,
Но во благо безумства тоска.
Кто любовь понимает людскую,
Крутит пальцем не зря у виска.
 
А любовь - это нежная смелость!
С нежной смелостью буду и впредь.
Лёша, сердце моё загорелось,
Как немыслимо сердцу гореть!