Одиночество

ОДИНОЧЕСТВО

Одиночество – это последний трамвай,
Увозящий в прошлое муторной сизой ночью
По грохочущим рельсам, сквозь кои уже растёт трава,
И которые позади уже разбирают рабочие…

Одиночество – это когда на трамвайном кольце
В последней в городе телефонной будке
Слышишь голос робота, твердящий, что «смерть в иголке, которая в яйце,
А яйцо (соответственно) находится в утке…

…и так далее. Одиночество – это ствол у виска
И бессмысленный страх, дающий последнюю надежду
На то, что наступит утро и отступит тоска,
Но на всякий случай взведён курок. А между

Ночью и утром – хмурые сумерки и липкая от тумана спина
На рабочей окраине, куда привели тебя непослушные ноги.
Здесь всё то же и так же – тяжёлая тишина
И забытый детишками мел, которым подводишь итоги

На сыром асфальте безалаберно прожитых полста лет
И финальный счёт пятьдесят : ноль, и боль под лопаткой.
Одиночество – это когда сквозь тучи пробивается рассвет,
Но ты способен лишь прошептать заклинаньем дрожащим рукам:
«Всё в порядке… в порядке…»

Одиночество – это в случайном, пропахшем хлоркой кафе
Случайная книжка невнятного автора – Жозеф Де Местр…
И закладка на мятой странице про аутодафе…
Одиночество – это когда составляешь подробный реестр

Примет одиночества, интересный только тебе.
Это когда выпиваешь сто грамм не для храбрости, а чтобы согреться.
Но холодные пальцы сжимают перо, и во внутренней борьбе
С самим собой побеждает голова, а не сердце.

Разъедаемый самокопанием  мозг продолжает бессмысленный список примет:
Чашка кофейной бурды без сахара, сухой круассан вчерашний,
Вновь телефонная будка, но связи с миром, как не было, так и нет
(равнодушный робот приглашает теперь на балет
И обещает в Анталию льготный авиабилет,
И гуманную ипотеку на целых тридцать лет)…
…и понимаешь, что этот рассветный бред попросту сносит башню.

Одиночество далее – это хмурая похмельная электричка,
Где не встретишь Веничку Ерофеева (Венички больше нет).
Но встречаешь двоих, что ищут третьего по привычке,
И пьёшь с ними в тамбуре спирт разбодяженный. Свет

Прохладного осеннего солнышка пробивается сквозь тучи.
Возле Вырицы выпьешь второй обжигающий глоток.
Услышишь седой анекдот с бородой и песню группы «Торба-на-круче»
В транзисторе у собутыльника, скажешь ему: «Молоток!»

В ответ на глупую сказку про то, как он был зеком
(тебе ли не знать, как зеки на корточках сидят)…
Правда, и сам поведаешь небылицу, как брал на гоп-стоп аптеку,
Сорвавши весь кодеин и на всякий случай змеиный яд…

Доедешь до города Дно (дальше некуда ехать)
И в станционном буфете закусишь спирт колбасой.
Собутыльник достанет вторую поллитру (по радио – Стас и Эдита Пьехи),
Посмотришь ему в глаза и поймёшь, что каждый из вас – косой,

То есть пора расставаться, пока мусора не прихватили.
Выпьешь на посошок и до озера на автомате дойдёшь,
Увидишь табличку «КУПАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!» и по русской привычке косорылой
Полезешь в студёную воду с победным кличем «Ядрёна вошь!!!»

Одиночество – это когда тебя из ледяной купели вытаскивают
Спасатели МЧС, а ты не хочешь им говорить «Спасибо!»
Что-то такое невнятное мямлишь про штат Небраска
И по дороге к берегу ловишь руками рыбу.

Одиночество – это гнилая земская больница
И диагноз «пневмония» с койко-местом в коридоре,
Сырой «Беломор» в курилке и нежелание лечиться,
Говоря по-научному, депрессия плюс воспоминанья о тёплом море.

Это через три недели нахмуренный путь в условное «домой»,
Когда на платформе Витебского выкуриваешь последнюю папиросу
И ныряешь в сквозняк метро с заклинанием «Боже мой!»,
И опять загрызают насмерть проклятые вопросы.

Впрочем, лучше так, чем искать приключений на смерть, а не на живот,
Лучше вернуться в привычный урбанистический пейзаж
И продолжать собирать приметы одиночества, пока ещё живой,
Составляя прекрасный траурный список и ощущая мандраж

В конечностях от предвкушения с финальной точкой судьбы,
Где, как писали Камю и Сартр, с тебя сдирают ветхую ткань
Цивилизации, и остаёшься голым, и не помогут никакие мольбы,
Когда однажды проснёшься в предрассветную рань

И поймёшь: конец, кранты, кирдык, финита ля
Комедиа, дальше некуда плыть, последний порт…
Но есть каталог, который отчёт для Создателя, и хотя ни рубля
Нет за душой, выигрываешь с Судьбою спор.

Потому пою своё одиночество на все возможные лады
И стучу в барабан, чтоб достучаться не только до небес,
но и до тех, кто рядом в иллюзии, что держит бразды
управления собственной жизнью… Мой мелкий бес

искушает меня, как Фауста. За что благодарен ему
на всю катушку: вот тренировка, и не нужен спортзал.
Я уже привык согреваться в холодном дому, прошёл тюрьму и суму
И в результате готов посмотреть Всевышнему прямо в глаза.

10.09.2012