Осенний синдром

 Молчи.
И застынь в безусловном пространстве пути.   
Вокруг оглядись. Заморожены потенциалы
 в одном направлении вдоха - несчастной любви.
 Зависимость, милая, это всего лишь начало.
 
Налившись свинцом, опускается небо. Нести
 его всё безумнее и тяжелее. Не хобби:
стихи выдыхать - утекает песком из горсти…
И цепкие когти души вдруг сорвутся сегодня -
 со скрипом - по мёртвому  нерву (застывшему).  Вниз.
Не флейтой волшебной звуча и не солнечной скрипкой.
Распишется дождь, оценив твой осенний стриптиз,
по коже мурашками капель. Хрипит в манускриптах
осенних костров твоя ломка, роняя навзрыд:
 «Двужильной любовь не бывает. Портвейн - не мадера.
Молись не молись, но всплывает со дна суицид.
 Корова на льду па-де-де не станцует,  а - стерва! -
всегда перекроет любую сакральную масть.
 На паперти ночь,  и ремонт  в твоей милой пивнушке.
Соломку стеля - позабыла упасть и пропасть.
 Молчи. Не дыши. Тебе нечем. Гитара-старушка
 расстроена "в доску" - струна дребезжит, как удод*.
 И кран подтекает. И вечно нетрезвое эхо…"

А Осень, любимая, карты волшебные мнёт и, листьями,  в лапы швыряет коту на потеху.


* Голос удода — глухой, слегка гортанный трёх-пятисложный крик «уп-уп-уп» или «уд-уд-уд»