Сдувая пенку с облаков...

Сдувая пенку с облаков,
Иван Борисыч Колпаков
бредет по городу устало
и  думает: какая … даль!
Архангельск. Севера. Печаль.
Того ль душа моя алкала?

Того ль, того ль… Здесь все при всем:
там можно выпить за углом,
а там не только выпить можно.
И прикрывает сединой,
пугая тощею сумой
край несуразный, рай безбожный.

Здесь все по-прежнему не так
и выше гор любой пустяк,
что с точки зрения столицы.
Здесь любят крепкое словцо,
а вечерами на крыльцо
выходят, чтобы … помочиться.

Иван Борисыч Колпаков
не любит здешних дураков
не конкурентных от мороза,
где улыбнуться – щеки жжет,
и потому здесь каждый пьет,
а также варит целлюлозу.

А также пробует … летать
и в небе Пушкина читать
на память, про себя и робко.
Иван Борисыч, не грусти!
Ты лучше с нами пропусти
по первой и последней стопке.

И вдруг окажется, что здесь
гулагами промыта спесь,
как слизь осенними дождями,
и после шага от сумы -
в наколках елей и тюрьмы
души растерзанное знамя.

Иван! Возьми себе лоскут
(тут Вам не здесь – тебе здесь тут!).
Ты сушь свою запей водичкой,
и ровно через три зимы
(еще полшага от сумы)
и Севера войдут в привычку.