– Хотя б один твой поцелуй…
– Пришла пора разлуки…
– Не уходи, останься, будь…
– Муж, дети, кошка, внуки…
К руке рука – через стекло.
И лишние морщинки.
– Ты… Знаешь, мне с тобой тепло…
– И ты мне – половинка…
– А может всё-таки…
– Иди…
Не каменное сердце…
– Быть может, что не так, прости…
Блокирована дверца.
Замок на мысли, на любовь.
Замок.
Ещё замок.
И вновь…
Мотора рёв…
По тормозам…
Нет, заднюю уже не дам.
октябрь 2012г.
фото из инета.
Мотора рёв... По тормозам...
© Copyright: Вадим Тихий, 2012
Свидетельство о публикации №112100401494
Свидетельство о публикации №112100401494
Рецензии
Так а как же обоюдная причастность к нравственности русского офицера и всяческому Илиьну, обучающему собранности, контролю над собой, муштре в адрес самого себя? Не то чтобы это важнее любви, но КОНКРЕТНО для этих двоих всё это бросить - потерять стержень жизни, а если потерять его, как любить потом друг друга? Тут вот Ирина Швец, по-моему, фантастический какой-то вариант взаимности привела, взаимность настоящая, пишет, это отпустить друг друга без желания друг друга вернуть. Это бредятина; ну, а всё-таки описанный в следующем тексте случай - полная противоположность любви:
У камина
Наплывала тень... Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
"Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван.
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна.
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах.
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны..."
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Н.Гумилёв
Агата Кристи Ак 05.10.2012 00:44 • Заявить о нарушении
У камина
Наплывала тень... Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
"Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван.
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна.
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах.
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны..."
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Н.Гумилёв
Агата Кристи Ак 05.10.2012 00:44 • Заявить о нарушении
И хрень конечно, но куда отсюда деться, как вот логически вмешаться в явственное уже развитие вещей:
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,
рече́нное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твоё продолженье и света
источник для идолов чтящих племён,
и слава Израиля в нём». — Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
...
и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шёл, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проёму.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела́
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шёл умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шёл по пространству, лишённому тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту чёрную тьму,
в которой дотоле ещё никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
И.Бродский
-Я думаю, понятно, что я цитирую это не по поводу воцарения на земле синизма и не по поводу христианства, а по поводу того, что нельзя лишать человека дела, которым человек занят.
Агата Кристи Ак 05.10.2012 00:48 Заявить о нарушении
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,
рече́нное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твоё продолженье и света
источник для идолов чтящих племён,
и слава Израиля в нём». — Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
...
и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шёл, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проёму.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела́
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шёл умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шёл по пространству, лишённому тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту чёрную тьму,
в которой дотоле ещё никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
И.Бродский
-Я думаю, понятно, что я цитирую это не по поводу воцарения на земле синизма и не по поводу христианства, а по поводу того, что нельзя лишать человека дела, которым человек занят.
Агата Кристи Ак 05.10.2012 00:48 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.