О бегущей строке

(ИЗ ЭЛЕКТРОННОЙ ПЕРЕПИСКИ http://www.stihi.ru/2004/10/07-1504)

------------------------------------

Д.
О твоём стишке, навеянном телевизионной сиюминутностью.  Добротная работа. Проблема , (если это вообще проблема)не в исполнении, а в восприятии не только этого стихотворения, но и вообще твоих стихов. Вопрос сформулирую таким образом: кому тексты  посвящены, какой читатель эти стихи прочитает?  Стих воспринимается как детский (по интонации, по образам и по рифмовке), но  художественный загруз такой, что отнести «Бегущую строку» к детской поэзии мне, как взрослому читателю, не удаётся. Остаётся одно. Предположить, что данный текст предназначен подросткам 5-10 классов, которые вроде как вышли из совсем детского возраста, но читать взрослые, классические стихи  толком не научились.  Предположу, что твоя добровольная роль критика и воспитателя, которую ты с такой настойчивостью демонстрируешь в своих письмах, распространяется и на твои тексты. Везде есть назидательный момент (вывод-решение, почти как в басне). Сюжет стиха строится по принципу некой загадки либо в каждой строфе даётся определение, расшифровка образа, не предполагающая возражений и других  интерпретаций. Если даже автор и делает какие-либо допущения («ей застыть бы…», «Мышцей крепкой обрасти») , то вывод, как правило, делается из «сущности объекта определения» (вспомнил твою «Наиду»):  «не угнаться – и не стоит – за бегущею строкой».

Мне, как взрослому читателю, такие стихи интересны… ну,  допустим,  как  «поэтическое пособие по работе с объектами наблюдения». Оригинального юмора я в них не нахожу, но и детского чудачества и игры воображения то же.

Вспомнил! «Бегущая строка»  и меня  тоже в своё время накрыла своей сиюминутностью. Я рассуждал так: а почему бы мне не сделать поэтическую строку  бегущей? Пусть в моих строфах будут Мои новости. Разве у меня их нет? Разве я не могу  с помощью рифмы придумать свои новости и тогда получится, что стандартное определение «бегущей строки» как бы преобразуется, станет чем-то  иным, например, стихом!  В результате появился текст с условным названием «Мои Курилы. Бегущей строкой». Весь текст приводить здесь  не буду,  лишь окончание:
________________
Новость - не новость, но всё же дня, поскольку ночью не светят люстры: Армия Спасения Короля ищет последователей Заратустры.

На моих Курилах пожар и жор. Больная печень меняет образ героя, покорившего вершину гор, на человека в рабочей робе.

Гвоздь забиваю в картину, в центр международного небоскрёба, где проходит финал по стёбу изменившихся в мире цен.

Полночь. Взорвавшийся было мозг свежезапёкшимся белым хлебом был не доеден, а брошен ветром на растерзание черных ос, на исправление…

Этот текст будет не понятым понятыми, что приходили из разных мест крупными буквами золотыми

солнца, засахаренного на губах,
лета знакомого, удалого,
слова начального и такого:
строчкой бегущего в новостях.
__________
Д.! Поэтическая строка для меня - действительно бегущая, а я, как автор, соответственно – бегущий! Каждый стих навеян сиюминутным событием, ощущением (вспомни мой релиз одного майского дня!) Я не могу и не хочу  работать над одним произведением , допустим,  месяц, только лишь потому, что в нём могут быть ошибки, неточности, не найден идеальный объём строк, а образ, сырой и невкусный, не понравится гурману от искусства. У меня мало времени! Мне интересно только живое слово, которое я поймал именно сейчас. Сравню эту позицию со стилем Пикассо. Мне сложно представить, что этот сверхплодовитый  художник долго сидел над одной картиной и трудился в поте лица. Мне почему-то больше представляется другая сценка: за пару дней или даже пару часов Пикассо делает основной эскиз-каркас  картины и  либо  она сразу же оказывается выброшенной на чердак для «высыхания» и дальнейшей обработки, либо проданной торговцу тире посреднику. Для меня стих живёт очень быстро и похож на моментальную фотосессию, фотовспышку. На свои тексты я смотрю, как на фотографии и перебираю их через какое-то время так же, как фотографии в фотоальбоме. Строчка пришла, записалась, дополнилась, оборвалась… Всё! Слопал, пережевал, получил удовольствие. Возможно, что удовольствие получили и те, кто был  рядом со мной, а возможно  и нет, поскольку далеко не все мои знакомые интересуются стихами.  При такой авторской позиции (а мне кажется, что она доминирует  среди вечно голодных авторов) важно  удовлетворить свои базовые потребности – в самореализации и положительных эмоциях. Конечно же! Стих – это супер положительная эмоция. Разве не так?!

Я так разговорился по поводу стихов потому , что когда я читаю твои комментарии, у меня складывается ощущение, что ты меня совсем не понимаешь… точнее, понимаешь очень-очень по своему. Есть что-то в твоей позиции, на мой взгляд, крайне ущербное, одностороннее, однобокое. Твоя правда, которой ты периодически хвастаешься, всего лишь твоя правда. Твоя дистиллированная вода, о которой ты неоднократно упоминал в своих письмах, с химической точки зрения опасна для живого организма! Если следовать твоему педагогическому руководству, то 1) человека лучше сразу отправить на пенсию 2) он будет страдать завышенной самооценкой 3) либо комплексом неполноценности.  Твоё разделение поэзии (и поэтов) на серьёзную и всю остальную («баловство»), мне кажется слишком максималисткой позицией, не имеющей к реальной (творческой) жизни никакого касательства. Все тексты, в которых есть намёк на физиологию, оказываются – ниже пояса. Следуя такой логики, роман Кундеры «Невыносимая лёгкость бытия» сведётся к рассуждениям о говне, а «Лолита» Набокова окажется сценарием педофильского порнофильма.

Как это не странно, но мне тебя иногда бывает даже жаль… Читая твои письма, твои комментарии к текстам, мне кажется, что ты разучился получать от чтения стихов положительные эмоции либо тебе приходиться так много всего просеивать, перелопачивать, прикладывать такие усилия, что получить положительные эмоции в принципе невозможно.
Твой профессионализм по-хорошему поражает. Ты видишь ошибку в тексте (я имею ввиду не только мои тексты) и произведение автоматически  становится ошибочным, а автор попадает в чёрный список насильников русского языка. Ты видишь грязное пятно на одежде, и думаешь только о нём, не замечая своего собеседника… Банально, но факт! Твои поиски чистоты затруднительны, поскольку ничего чистого в жизни не бывает.

Д., моя правда в том, что в момент творческого прилива, я, погрузившись в вечный океан  сиюминутных смыслов, образов, связей, отношений, сущностей, монад (другой термин), чувствую себя немного богом. Заметь – одновременно разным богом! И который немного шалит, и который пытается серьёзно философствовать, и страдать от одиночества, и сиять от любви. И делать, делать, делать ошибки, в очередной раз произнося сакраментальную фразу: не поэзия, а всего лишь попытка поэзии. В том числе «бегущей строкой».

Мой начальник пару лет назад бросил курить. На мой вопрос, смогу ли и я совершить столь удивительный поступок, он ответил: «Навряд ли, Константин… Ты до сих пор получаешь от курения сигарет удовольствие». Я брошу писать  стихи(вне зависимости от того, есть ли у меня способности или нет) только тогда, когда не смогу получать от написания собственных текстов удовольствие. Бывает, конечно, что куришь до противного, горького комка в горле. Так же и со стихами – появляются вымученные тексты, которые сразу хочется выбросить в корзину, что я обычно и делаю. Но те, которые остаются, приносят мне совершеннейшую радость, повышают аппетит к жизни, увеличивают потенцию, не дают заснуть, не дают замолчать, не дают умереть в конце концов.  (Последнее замечание – не пафос , заметь, а констатация. )

К.З.
___________
ПРИМ:
Для непосвященного читателя привожу полностью текст стихотворения Д.Т.:

Тьма всё ярче, свет всё гуще,
Но дано нам ухватить
Только край строки бегущей,
Мчащей мимо во всю прыть.

Та строка орёт - не шепчет,
Вознесённая на щит.
От неё бурлит кишечник,
От неё башка трещит.

Ей застыть бы, беглой строчке,
Мышцей крепкой обрасти б,
Но пылит она по кочкам,
Заглушая смех и всхлип.

Горний свет для ней пустое,
Вал морской и гул мирской.
Не угнаться - и не стОит -
За бегущею строкой.

________________________________
(ОТВЕТ Д.)

К.!
Роман нового Нобелевского лауреата я уже приобрёл. Прочту – выскажусь, если будет о чём, пока же – обстоятельный ответ на твоё последнее письмо. Для начала – комментарий к твоим соображениям, где ты с неподдельной страстью встаёшь на защиту своих стихов.
Каждый стих навеян сиюминутным событием, ощущением.
Это нормально. Только, я считаю, из этой сиюминутности должен быть выход к чему-то её превышающему, у тебя же эта сиюминутность, случайность не даёт произрасти чему-то более постоянному, более вечному.
Я не могу и не хочу работать над одним произведением, допустим, месяц.
Почему? Что мешает? Почему Александр Сергеевич не считал зазорным вычёркивать у себя целые строфы и главы? Почему Ахматова (мы её ещё не раз сегодня вспомним) спустя десятилетия возвращалась к девическим стихам? По-чему Флобер позволял себе тратить сутки на один абзац? Вправе ли мы с такой лёгкостью отмахиваться от их опыта, от их принципов?
У меня мало времени!
Тут я даже и на опыт классиков не рискну ссылаться, поскольку такой убийственный аргумент никакому Пастернаку, никакому Гоголю в голову ещё не приходил. Им времени отчего-то хватало.
Мне интересно только живое слово, которое я поймал именно сейчас.
Да не поймал же! То, что ты поймал, это пшик, перья, а слово улетело. Так запросто его не поймаешь, для этого придётся потрудиться, приложить усилия, однако этого-то тебе как раз и не хочется почему-то (ну и занятость не позволяет, как мы теперь выяснили). В этой связи вспомнился стишок Раймона Кено (перевод М. Кудинова):

Возьмите слово за основу
И на огонь поставьте слово,
Возьмите мудрости щепоть,
Наивности большой лом;ть,
Немного звёзд, немножко перца,
Кусок трепещущего сердца –
И на конфорке мастерства
Прокипятите раз, и два,
И много-много раз всё это.
Теперь пишите! Но сперва
Родитесь всё-таки поэтом.

Ничего личного.
Для меня стих живёт очень быстро
Да хоть галопом, хоть вприпрыжку, пускай хоть едва тащится: лишь бы как-то жил, лишь бы не рождался заведомо мёртвым.
На свои тексты я смотрю, как на фотографии и перебираю их через ка-кое-то время так же, как фотографии в фотоальбоме.
Скорее уж это файлы с цифрового фотоаппарата. Многие, беря с собой фотоаппарат ("фотик" на их жаргоне) на отдых, щёлкают им чуть не по не-скольку раз в минуту ("фоткают": какое убогое словцо), а потом скидывают к себе на компьютер гигабайты абсолютно пустых и многажды продублированных кадров. Такие папки полезно прошерстить основательно, после чего их объём сократится в разы. Если же сваливать всё в кучу, то спустя годы человек просто увязнет в им же произведённой продукции и ему самом; осточертеет своё изображение во всех мыслимых позах.
Строчка пришла, записалась, дополнилась, оборвалась…
Не мешало бы её потом перечитать. Как говорит пословица, утро вечера мудренее. На свежую голову в этой строчке можно разглядеть шероховатости и попытаться их смикшировать.
При такой авторской позиции важно удовлетворить свои базовые потребности – в самореализации и положительных эмоциях.
Неужели Ахматова писала ради этого, неужели такова была её "базовая потребность"? Ты словно бы доказываешь кому-то, что вот умеешь складывать слова в строчки, умеешь при случае подбирать к ним рифму, умеешь повторить какой-нибудь финт, удававшийся прежде кому-то из признанных мастеров. Неужели только это и входит в твоё понятие самореализации? Но Ахматовой это не было нужно, она не пыталась кому-то что-то доказывать. И положительными эмоциями не пыталась упиваться. По-моему, она воспринимала поэзию как служение, а себя как хранительницу культуры.
когда я читаю твои комментарии, у меня складывается ощущение, что ты меня совсем не понимаешь
Отчего же, вполне понимаю. Ты, наверно, ещё помнишь, как про какого-нибудь писателя начала XX века говорилось, что он "не понял и не принял революцию". Хотя на самом-то деле они её не приняли именно потому, что поняли. Вот и я тебя понимаю, пусть не до конца, только совершенно не разделяю твоих постулатов, не вижу, как они могут быть совместимы с литературой.
Твоя правда, которой ты периодически хвастаешься, всего лишь твоя правда.
Хвастаться я вообще не склонен, ни периодически, ни сплошь, так что этот твой упрёк считаю незаслуженным. Что же до сути твоей фразы, я и не спорю, что это именно мои принципы, а не некие Богом данные истины. Воз-можно, лет через 10-15 они трансформируются, кто знает. Но принципы эти не с потолка взяты, потому я и берусь утверждать, например, что тот, кто любит себя, не способен создать хороших стихов. Безапелляционно? Да. Резко? Ещё бы. Однако же ни одного опровержения этого утверждения мне пока не известно.
Твоё разделение поэзии (и поэтов) на серьёзную и всю остальную («баловство»), мне кажется слишком максималистской позицией.
Разумеется, такое разделение проходит не по линии наличия/отсутствия юмора. Линией водораздела является цель написания. Ежели единственная цель – самоудовлетворение, то такую литературную мастурбацию я признать поэзией не могу, таков уж я.
Если следовать твоему педагогическому руководству, то 1) человека лучше сразу отправить на пенсию.
Ну да, 95% обитателей поэтического интернета следует немедленно от-править на пенсию по инвалидности. Смею утверждать, что поэзия от этого только выиграет: ей перестанут досаждать те, кто любят себя, а не её.
ты разучился получать от чтения стихов положительные эмоции
Этот упрёк гораздо весомей предыдущих, но я надеюсь, что всё же не разучился. Мало того, я по сей день ухитряюсь делать для себя открытия в литературе. Пару лет назад "открыл" – только не смейся – Высоцкого. Оказалось, что я почти не знал его, слышал не больше четверти его песен, подчас не самых сильных, да и в те, видно, не очень вслушивался. А когда прослушал и прочитал его целиком, сковырнул целый пласт живой и живительной поэзии. Вряд ли Владимир Семёнович писал эти вещи для самореализации и обретения положительных эмоций. Положительные эмоции он оставил читателям и слушателям.
тебе приходится так много всего просеивать, перелопачивать, прикладывать такие усилия
Но я исхожу из того, что автор куда тщательнее просеивает и прикладывает куда б;льшие усилия, потому не приложить в ответ хотя бы толику тех усилий было бы неуважением к автору с моей стороны. Если объект усилий то-го заслуживает, почему бы эти усилия не приложить. Ведь и автор пишет не для самореализации, и я не для самореализации читаю – мы с ним оба, разными путями и с разным успехом, силимся приблизиться к чему-то. К чему? Не знаю.
О твоём стишке, навеянном телевизионной сиюминутностью.
Твоё прохладное отношение к этому стихотворению воспринимаю как должное и с выводами в целом согласен. Я не слепой и сам вижу, что темы моей поэзии узки, средства скупы, мысли вторичны, лексика бледна, интонации однообразны. А те немногочисленные достоинства, что наличествуют всё же в моих стихах, не позволяют говорить о моей весомости. Собственно, этим и объясняется то, что я уже несколько лет практически молчу, а нынче просто был случайный всплеск. Всё же некоторые пояснения и уточнения:
Вопрос сформулирую таким образом: кому тексты посвящены, какой читатель эти стихи прочитает?
Никогда не подходил к стихам – хоть своим, хоть чужим – с такого бока. Да и не один я, полагаю. Неужели Ахматова вычисляла целевую аудиторию своих стихов? Этот стишок я сочиню для восьмиклассников, а этот для выживших из ума старушек. Смешно. По-моему, Ахматова просто писала так, как считала правильным, так, чтобы её тексты прочёл и понял любой достаточно образованный и хорошо владеющий русским языком человек.
Стих воспринимается как детский (по интонации, по образам и по рифмовке).
Наверно, не слишком уместно апеллировать к чьему-то опыту, поневоле ставя себя на одну ногу с великими. Всё же один пример приведу, из Ларисы Миллер (1940 г.р.):

В допотопные лета
Мир держали три кита.
А потом они устали
И держать нас перестали
На натруженном хребте.
И в огромной пустоте
Держит мир с того мгновенья
Только сила вдохновенья.

Ларису Емельяновну тоже горазды упрекать, что её стихи напоминают детскую считалочку. Ну и пусть напоминают. В этом примере, как и в моей "Бегущей строке", такому впечатлению немало способствует выбранный размер, а именно четырёхстопный хорей – нарочито простой, лиричный, избегающий изысков и драматизма. Что в этом плохого? Разве любому стихотворению обязательно быть столь изощрённым, как у Бродского, столь экспрессивным, как у Цветаевой, столь обстоятельным, как у Заболоцкого, столь остроконечным, как у Маяковского?
твоя добровольная роль критика и воспитателя <…> распространяется и на твои тексты. Везде есть назидательный момент…
Мне всё же кажется, что в моих стихах присутствует ненавязчивая идея, а отнюдь не занудное морализаторство. По крайней мере, я старался, чтоб было так. Не проповедь, а грустное размышление, пусть и лишённое, согласен, полёта фантазии и глубины мысли.
Оригинального юмора я в них не нахожу
Ты прав: отсутствие юмора обедняет поэзию, не позволяет придать ей чуть иной ракурс. Давнишние мои стихи были острее, язвительнее, афористичней, а сейчас осталась одна элегическая интонация. Старею. Потому и молчу.
Есть что-то в твоей позиции, на мой взгляд, крайне ущербное, одностороннее, однобокое.
Наверное, есть. Впрочем, любая достаточно последовательная позиция выглядела бы однобокой. Просто для меня литература и развлечение – несовместимые понятия. Да, я ставлю слишком высокую планку, я максималист. Когда я чувствую, что не способен эту планку преодолеть, у меня опускаются руки, и я перестаю прыгать вообще. Но поставить планку ниже, чтобы не напрягаясь её перешагивать, – это мне неинтересно. Столь же требователен я и к другим людям, столь же высоко задираю планку и для них, потому с таким остервенением и обрушиваюсь на пустозвонство в литературе.
Как это ни странно, но мне тебя иногда бывает даже жаль…
Как там у Ахматовой? – оставь мне жалость хоть… Вот и оставил. Спасибо и на том. Как бы ни насмехался над жалостью основоположник проле-тарской литературы, жалость – это ведь хорошая черта, человечная. Так что я ничуть не обижаюсь на тех, кто меня жалеет, а испытываю к ним благодарность.

Д.Т.