Сонеты продолжение

«10»
Вросла печаль в сердечную наскальность,
В песок её вершина не мельчится,
Ожогом плоть не чувствует летальность,
И значит жить! И смерти не страшится.

Огнут дугой семь радуг небосклоны,
И семь цветов, полос же сорок девять,
Не нам судьбой предписаны короны,
Но всё же нимб достойная примерить,

Лови его. Свершения в стараньях,
Из раковины ленивостью улитки,
Ползут моих сомнений пережитки,

О том, что наших пламенных мечтаний,
Не чем в одно единое не слить!
И значит смерть, и значит, мне не жить.
                (12.09.12 г).

«11»
Свинцовость туч глаза мне пропитала,
Не лей же вниз дождями солеными,
Хрипя гортанная же пропасть прошептала…
Пронзив на миг волненьями иными.

А что оно, хранит моё мгновенье, -
Биенье истины, и гниль в погибшем древе,
Кусок таски, любви в стихотворенье,
Не завершенного последней королеве.

Побудь же ей, побудь, к чему стесняться,
А коль нырнуть в сознания глубины,
Уже она без ведомой причины –

Конечно ты, которой не желаться,
Со мной стоять, и скажет горделиво:
Тебя ценнее даже слива…               
                (12.09.12 г).

«12»
Летит куда - то соколом,
Всё то, что стало ведомо,
Ходить вокруг да около,
И знать, что чувство предано.

Вот это отвращение,
С начинкой безысходности,
Плеяды ощущения,
Спешат без очерёдности.

И след в душе не смоется,
Да разве всё забудется,
И явно, то ничтожество,

Тобою ведь осудится.
Но должно ль успокоится,
Таких ничтожеств множество.
                (12.09.12 г).

«13»

На трёх слонах наш мир не расположен,
На трёх словах держатся ему вечно,
Такой расклад чему – то не возможен,
На трёх словах всё то, что человечно.

И их не сжечь соляной кислотою,
Не потопить волною забыванья,
Они скормлённые цветущей красотою,
Всегда напащи до чего - то ожиданья.

Когда – то их ты слушать возжелала,
Они не ценятся на рынке по рублю,
Сейчас тебе их молвить бесполезно.

Такой особе меня чтить не интересно,
Хотя же помнится – безмолвные дрожали,
От этих слов что: Я тебя люблю!
                (12.09.12 г).

«14»
О, ты моя звезда; скорей давайте лестницу,
В погоню за звездой не выдохнусь карабкаться,
Хочу меня любившую, но встречу горе вестницу,
Твой дар оттолкновение, а мой, тебе расплакаться.

Зачем же мной увиделся опять твой лик космический?
Все прелести вселенной сей, в тебе уединяются,
Зачем же я позарился на этот путь трагический?
Холопов притязания – богини раздражаются.

И коль не колебимое из космоса явление,
Камне так расположено, забуду – не забудется,
И мне к другим не ведом путь, и полная беспутица…

Конец! Да будет, не шути,
В каком подобное в пути,
Такое отвержение, как полное сожжение?!   
                (12.09.12 г).

«15»
Кровью и нервами данное выкормится,
Ласки укроются только в абсурдности,
Смрад напряжения ниточкой дёрнится,
Ширма опустится, нет обоюдности.

Так не расстроится даже отечество,
Страх одиночества, немощность вывода,
Это комедия не человечества,
Столь укрощённая властностью привода.

Давит ярмо на лице не одетое,
Что же ведёт меня в рощу гремучую,
Что же вопросы не хлынут ответами?

Как мертвеца моя сущность отпетая,
Стала моею ты адскою тучею,
Всё же ты льешься дождями согретыми.
                (12.09.12 г).

«16»
Рвы, частоколы, решетки бойницы,
Полк безразличий приставлен вдобавок,
Штурм совершать не преступной темницы,
Но не освоен ещё этот навык.

Что же великого в данном сокрыто,
Это желание всех сокровений,
Полчище действий моих перебито,
Ждут ихи души своих погребений.

Это желание – ты! Не другая,
Сжалься, не мучай мужское бессилье,
Хочется, знаю любви дорогая,

Я подарю тебе это обилье,
Лезвия грусти мне режут аорту,
Шанц… Остальное всё катится к чёрту. 
                (12.09.12 г).

«17»
Хочу увидеть взгляд твой удивленный,
Когда деление срастется с умноженьем,
И это целое, врастая в день бессонный,
Подавит вдруг свечение затменьем.

Седлает ночь кобылу темноликую,
И мир людей цепями предрешённости,
Не как не может справиться с брусникою,
Как и без мыши с репкою великою.

Но эта вся дурная околесица,
Как апогей моих всех сумасшествий,
И на бруске мудрёных междометий,

Наверно стоит Сашеньке повесится,
А ты продолжишь шествие нашествий,
Как воплощение поэзии столетий.
                (13.09.12 г).

«18»
Теперь живём в одном обширном месте,
Но где не ты, там словно и не я,
И скинет черепаху с плеч змея,
Кому нужны о том смешные вести?

Была б земля блином на сковородке,
Но только форма её шар,
Ее, приняв с рожденья в дар,
Я отплатил хроманием в походке.

И ты ведь так же что – то приняла,
Но так же миру ведь не отплатила,
Бестрепетно всё принял на себя.

Коварная, расценки ты сняла,
Когда меня за просто полюбила,
Но ненависть вернула не любя.
                (13.09.12 г).

«19»
Возводятся все чувства мои в кубы,
Кусаю локти, но об их нетвёрдость,
Крошатся вновь прокуриные зубы,
И рвётся в переплёте моя гордость.

Но тысячью шелками ты обвита,
Бездействием все стрелы отражая,
Своим холоднокровьем раздражая,
Как пищей моей горести ты стала.

А коли кубы все свести в квадраты,
Начать свои движения в обратно,
Но всё же мной не сведется начало

Пути, от куда мы с тобой когда – то
Зашли в любовь, тогда – то вероятно,
Уже в меня нацелила ты жало.
                (13.09.12 г).

«20»
Злые морщины на то, что в листве,
Скоро нахлынут как прежде мозаикой,
Мне всё ровно, у меня в голове,
Ты остаёшься пушистою зайкой.

Речки извильные вспять поплывут,
Это не каждый способен заметить,
Сны моих слёз как всегда призовут,
Ты же на них не изволишь ответить.

Зай, почему ты восьмёркой бежишь,
Разве похож я на хищника что ли?
Я поглощённый дырою от моли,

В диких низинах ночую без крыш,
Томно сижу одиноко; побеги
Ты продолжаешь на бархатном снеге.
                (13.09.12 г).

«21»
Провод  на массу, дымит и искрится
Всё, но не я, - потому что из мяса
Первого сорта, рабочего класса,
Ярый любитель до чёртов напиться.

Но потому что моим заземленьем,
Стали глаза – торжество карицвета,
Всё погибает в огне до рассвета,
Мне заземление стало спасеньем.

Стань же чуть большем, молю я, чем этим,
Всё прогорело, зачем мне дыханье,
И осязание, слух, да и зренье?

Не избежится судьбы проклинанье,
Мы же друг – другу любви не приветим,
Узы прогнили – цепочные звенья.
                (13.09.12 г).

«22»
Сизое небо и голуби  слились,
Знаю по - разному мы удивились,
Если признаться об этом по силе,
Так же по - разному, в общем любили.

Я ожидать не чего не намерен,
Хочешь, молчи, проклинай для забавы,
Пусть же для всех я сегодня потерян,
Всё же со мною зелёные травы,

Всё же со мною и ветви сирени,
Там где с тобою в любви признавались,
Помню, как сердце твоё колотилось,

Помню, как вырваться очень стремилась,
Снова ловилась, и мы целовались,
Как и под лунные юные тени.
                (13.09.12 г).

«23»
Может все-таки сыграли возрастные разновесы,
Может было б по-другому, если б были одногодки;
Колыхается тростник, подготовленные плесы,
Оголено ожидают разноцветные колготки.

При анализе раздумий не сыскать нам виноватых,
А хотя же я мужчина, всю вину приемлю стойко,
И коль пить сегодня с горя, из-за всех напитков взятых,
Уважением моим слыла красная настойка.

Две строки идут по сути,
Две  последние – умора,
Для чего пишу я эдак? –

Чтоб познать в одной минуте,
Каламбур и всплеск террора,
Моей страсти напоследок. 
                (13.09.12 г).

«24»
Ты явный лед, но жжёшь сильней вулкана,
И кислород, но мру я от удушья,
Я словно червь под лапой великана,
И не могу нести по жизни чушь я.

А ты не веришь этому, и ладно,
Но тем ценней метафор же когорта,
И соловей поёт опять не складно,
И вновь война средь ангела и чёрта.

Опять стою на площади фонтанов,
Настала ночь, гирлянд же рой кружиться,
Ни кем из выше не желая становится,

Не уж то выбрала ты общество баранов,
Побудь же пастырем, я паствою побуду,
Ведь за тобой готов идти повсюду.
                (13.09.12 г).

«25»
Я бьюсь мытарствами в каменья,
Топчи мой мозг из кости вынимая,
От сей, обиды злобу отнимая,
Всё тоже получается прощенье.

Чужих миров грядёт оттолкновенье,
Колоссов по себе не тонко крылах,
И тонут звёзды в чёрных дырах,
Гонимые энергией движенья.

А я таких порывов не приемлю,
Доволен тем, что так же на земле,
И ты бесценный современник,

Прости, успей, покуда в землю,
В гробу иль в пепельной золе,
Я уйду – смертельный пленник.
                (14.09.12 г).
 


«26»
Не сняв тогда густые сливки,
Гремят пустотами посуды,
И от тебя как от простуды,
Я не сыскал себе прививки.

Болезнь цветёт не излеченьем,
Озёра огненных агоний,
Едва коснулись до ладоней,
И тело схвачено мученьем.

Но ад тебе не распахнется,
Я сам себе самоубийца,
Любовь меняет свои лица,

Но не со мной она сочтётся,
Своим изменчивым лицом,
Ты стала чувств моих концом!
                (14.09.12 г).

«27»
Не жизнь на кон а выживание,
Игра стихий в одной рулетке,
Зелёных кронов изваяние,
И я под ними словно в клетке.

Зачем уродовать природу,
Ломать наросты расписные,
Не заплатив за непогоду,
Летели клинья не стальные,

Протяжной песней лебединой.
А я лишь движимый любовью,
Хочу питаться ей как кровью,

Пронзи меня цельной осиной,
Не допусти во мне вампира,
Но будь сама владыкой мира
                (14.09.12 г).

«28»
Бурю эмоций рождает родео,
Гавань покоя рождают рассветы,
Больше не будет на свете Ромео,
Больше не будет на свете Джульетты.

Так же Изольды, не будет Тристана,
Так же Гвиневры, её Ланселота,
Эпос романов закончился рано,
Но существует воистину кто – то.

Кто вероломно и столь дерзновенно,
Скажет в упор неотъемлемой дали:
Будит моею она непременно…

Разве покою пристало предаться,
Кто приключений себе не искали,
Тем для забвения пищей остаться.
                (14.09.12 г).

«29»
И морозит меня и жжёт,
И накрывает сверху гротом,
Теперь надежда не течёт,
Куда - то вверх височным потом.

Не льстится пустошью козны,
До ласки мелочный завистник,
На стяг святейшей белизны,
Тобой я выткан – ненавистник.

Но эта лепта лишь моя,
Гнетущий скарб, шальная карма,
А ты как словно в стороне,

Полна изящества и шарма,
Но просто вспомни обо мне,
Когда дышать не буду я.
                (14.09.12 г).

«30»
Тёмное ложе болот затонуло,
То, что смердит, не когда не свежеет,
Запахом дроби поблизости веет,
Дрожь вылетает из мёртвого дула.

Падаем в ниц мы трёхликому богу,
Лихо, дойдя до креста от медведей,
Нет у медведя радушных соседей,
Есть, погулять, и обратно в берлогу. 

Если бы мог я в подобную спячку
Лечь, и ни ведать, что мысли вскипают,
Только на ночь они веки скрывают.

Ты невзначай подарила горячку,
Ты не придешь, не наложишь компресса,
Я обезвожен и нету прогресса.
                (14.09.12 г).

«31»
Каштаны мрут, не ведать корням жажды,
И чернозём проели паразиты,
Но не поэтому в связи ты,
Меня простишь однажды.

Весь океан преснеть изволит вскоре,
Его вся соль засыплется на раны,
И солонеть начнёт, в повторе
Всё той же солью на изъяны.

Но если то исчадье и начнётся,
Тобой спасусь единственно одной,
Такою близкой и родною.

И милосердие проснётся,
А сердоболие прольётся,
На эту боль целебною слюною.
                (14.09.12 г).

«32»
Скреб и стенание оси в телеге,
Хватит, довольно, не надо, не надо…
Зелень на солнце, и плачь водопада
Резаной вены застывшей в разбеге.

Это не блики мои суицида,
Только пример одного убиенья,
О, страхотерпец умри, сожаленья
Примут скорбящие облики вида.

Думаешь вскоре почувствую вскрытие?
Органы лягут на белые скатерти,
Рано погибнуть – забота о матери,

И недопитое мною распитие,
Рук не позволит вершить наложение,
Жить и любить – ощущать наслаждения.
                (15.09.12 г).

«33»
В чёрном тоннеле теряется север,
Быть маяком не тебе; на лужайки,
Снова сгорел фиолетовый клевер,
Как на жаровне там выводок чайки.

Белая бездна порвётся на клочья,
В ней катастрофа, и тонут кувшинки,
Для усиленья стоят многоточья,
Это чернильные только слезинки.

Сколько их будет в мишки набиваться?
Видишь, а швы не крепчают с годами,
Ты не осушишь десницы словами.

Просто подумай о том на досуге,
Как унизительно снова пытаться,
Друга увидеть в извечным недруге.
                (15.09.12 г).