Откровения матёрого барбоса

Матёрый и не загнанный - как волк.
Ошейнику - я предпочту свободу...
Не нахожу я в сытой жизни толк
И ненавижу рабскую породу...

И пусть из ран моих сочится кровь,
Весь в шрамах, зубы стиснуты от боли...
Но не приму такую я любовь,
Когда, как у собак, она - в неволе!

                Владимир Уткин



Меня кормил хозяин хорошо,
когда гремел я цепью в тёплой будке.
Но всё ж от этой жизни я ушёл:
свобода лучше сытого желудка.

Сорвал ошейник, выскользнув как уж,
и поднял ногу, попрощавшись с домом.
И вот теперь я воду пью из луж,
зато имею столько псов в знакомых.

Мы волчьей стаей носимся везде,
людей пугаем грозным лаем зычно.
И пусть я знаю – скоро быть беде,
но здесь себя я чуствую отлично.

Хоть в ранах весь от носа до хвоста:
быть в шрамах псу и славно, и почётно.
Жизнь начиная с чистого листа,
свободу я оплачивал по счёту.

Вовсю мне жаль цепных собак и псов.
Как хорошо, что я теперь свободен.
Ведь хрип их раболепских голосов
бессмысленен и ни на что не годен.

Сейчас я чаще голоден, чем сыт
и часто пробавляюсь на помойках.
Но жизни смысл важнее колбасы
и серой будки с ватником под койку.

Чтоб совладать с визитами тоски,
забившись в щель уютной теплотрассы,
я сочиняю разные стихи,
но их писать не пробововал ни разу.