***

Я чувствую: во мне клюется зверь.
уже не спит, но разодрать не может
узлы из ребер, позвонков, сплетений,
суставов, связок. Торжество над плотью -
пробить через грудную клетку дверь.
не веришь в демонов?
и правильно, не верь.
не веришь мне? вот, умничка, не верь.
чем он сильнее, тем слабее я.
чем он слабее, тем слабее я.
и чем безвыходнее я люблю тебя,
тем крепче я трещу по швам, но там
под швами ситцевая божия рубашка:
смирительная, душная, во из-
бежание, не для
спасения.

Временем и безвременьем выткано полотно,
Всех человеческих жидкостей вобрало меж нитей,
Выполоскано ветрами, выстелено на дно,
С выколотыми глазами черной старухой шито.

Вот и рубашечка, с виду казалось бы рвань:
Столько налипло грязи, плевков и корок.
Столько налипло, что шелковых райских шторок
Не раздвинет господь. Не протянет святую длань.
Ну и перестань.
Ну куда тебе в заоблачье мотылиться.
Будешь биться о землю – да мотыльки же не кланяются.
И не думают, будто можно о небо биться.
Просто бьются. Без разрешения. Без корысти,
Без ума и без умысла, без предвкушения.
Без намерения разбиться.

Но разбиваются.