На богомолье в город киев

Посвящаю моей бабушке Хребтовой Марии Николаевне, ходившей в город Киев
Из разных мест большой России
Христиане шли в далекий Киев.
Где этот город, не все знали,
Рукой дорогу поправляли.
Язык до Киева ведет,
Открыть лишь надо только рот.
Однажды так вот и спросили:
«Куда, сынок, идти на Киев?»
Идите прямо, до реки.
На берегу лежат пески.
Их талы воды принесли.
Вот против них есть конский брод,
Его и перейдите вот.
Дальше тропинка по лугу…
Да что вы верите ему!
Другой показывал назад,
Вот так, поближе, через сад,
Увидите потом реку,
Да я ж про то и говорю.
Куда идти и как тут быть,
Решили третьего спросить.
Навстречу шел к нам мужичок,
Штаны разорваны насквозь,
Ну а в плечах широка кость.
Он сам спросил: «К святым, небось?»
Ну а куда, сынок, идти?
Эти не знают мужики.
Да вижу, на большое дело
Идете вы? Так вам налево.
Дойдете до большой реки.
Так, так, кивали мужики.
Там на песчаном берегу
Есть мелкий брод. Да я могу
Вас до него и проводить.
Мне некуда сейчас спешить.
А сами будете откуда?
- Я вот из Курска. – Я из Тулы.
- А я в селе живу Заречье.
Да вижу, вы как тот скворечник,
Вас много в нем, а мать одна,
Россия-матушка, земля.
- Да, путь ваш будет и не сладок, -
Сказал мужик, дойдя до кладок.
- Тут покажу, куда идти,
Но это только часть пути.
Но если время есть у вас,
Ко мне пожалуйте на квас.
Что Бог послал, тем угощу,
Свое хозяйство покажу.
Вот так и было по дороге,
Когда в кровь разбивали ноги.
Встречался кто-то на пути,
Просил и в ихний дом зайти.
Вздохнул мужик, пожав плечами:
- И мне схотелось вместе с вами
На Киев хоть глазком взглянуть.
Боюсь, что не осилю путь.
Вот тут мы сделаем привал,
Начну с того, с чего начал.
Как в Киев богомольцы шли,
И что с собой они несли.
Могу лишь только передать,
Что рассказала моя мать,
Хоть мама в Киев не ходила,
Тогда другое время было,
Другое. Сбросили царя,
И в церкви уж ходить нельзя.
Такой декрет издал тот бес,
Который на престол залез.
В Киев больше не ходили,
Большие поезда тащили
Вагоны бывших христиан,
И моя бабушка в них там.
В Сибирь сослали как врагов.
Не нужно было кандалов.
Оковы были от тоски,
От безысходности судьбы.
Передаю рассказы мамы,
Ей ее мама рассказала.
Хоть и была совсем мала,
Но в памяти все сберегла.
Свою я бабушку не видел,
Но мама часто вспоминала,
Как собиралась она в Киев,
Молитвы часто повторяла.
Начну с того, что смог запомнить,
Все для дочурки надо вспомнить.
С какой любовью шел рассказ
О тех, кто жил тогда, до нас,
Как в Киев шли, пели псалмы,
В дороге были все на «Вы»,
Делились тем, что Бог послал,
В пути никто не унывал,
Знакомились и в гости звали,
Про жизнь свою повествовали,
Светились ясные глаза,
В пути была одна семья.
Тогда другая жизнь была,
Спокойно  жили, но беда
Пришла, откуда и не ждали,
А виноваты сами стали.
Надежду в Бога потеряли,
Царя с семьею расстреляли,
Сиротами тогда и стали.
Сильна молитва на Руси
И слово мудрое «Прости».
Господь услышит и простит,
На добрый путь благословит.
Но не покаялись, забылись
И в пасти черта очутились.
Осиротели русски души,
Не стало Господа  на души.
Какая власть – им без царя .
Раз не от Бога – то ничья.
По тем тропинкам, что ходили,
Теперь дороги проложили,
Асфальтом черным закатали,
Чтоб больше и не вспоминали
Следы лаптей и босых ног,
Дороги эти помнит Бог.
По той дороге проезжая,
Остановился, сам не зная,
У хаты крайней на дороге,
И понесли к ней прямо ноги,
Спросить дорогу, как тогда
Людей просила беднота.
Стучал недолго, как из хаты
Вышла старушка, как горбата.
Но не горбата, оказалось –
Так она низко наклонялась.
- Бабуля, здраствуйте! К Вам можно? –
Открыл калитку осторожно,
Вошел во двор. Хочу попить
И про дорогу расспросить.
Вода холодная, беда,
Что пить пришлось мне из ведра.
Пей, сколько хочешь! Жарко? Да!
Такая сладкая вода.
Такой не пил я никогда.
Святая видно? Да, свята.
Паломники когда ходили,
Святую воду приносили,
В колодец лили иногда,
Так освящалася она.
Живу, как видишь, много лет.
В воде, наверно, есть секрет.
На Киев если – вот туда,
Направив руку в небеса,
Там дальше речка, и с моста
Увидишь лес. Проедь его
А там спроси еще кого.
Ты сам откуда? Из России.
Ну как вы там живете ныне?
Да одинаково, как тут,
Одни же кони нас везут.
- К родне ты едешь иль к кому?
- Да еду, бабушка, к Христу!
В Лавре и храмах помолиться,
Ведь это первая столица,
Столица первых христиан,
Потом пришла вера и к нам.
Вот хочется понять, откуда
Пришло на Русь такое чудо.
В Киев бабушка ходила,
А я вот еду на машине.
- Да, мил сынок, и я, бывало,
Ходила в Киев вместе с мамой.
Иерусалимом Киев был,
Туда всяк верующий ходил.
А нищих сколько, а калек!
А сколько ехало телег!
Везли больных и бесноватых,
Пораненных в боях солдатов,
Богатых, нищих и слепых –
Да разве перечислишь их?
Бог всех призвал, но кто услышал
На встречу дорогую вышел.
Церквей и храмов на холмах
Нельзя было пересчитать.
Да если б грамотной была!
И что тогда я и знала?
Боялась страшно потеряться,
Среди людей одной остаться.
Плакала, так страшно было,
Мать на руках меня носила.
Но если время есть, сынок,
То расскажу еще не впрок.
Тебе за сказку это будет,
Быть может, скоро и забудешь,
То вспомнишь бабушку Лукерью
И эту небольшую келью.
Про всех тебе не расскажу,
Но про одну судьбу скажу.
Мне мама это рассказала,
А видела она немало,
Но чтобы в Киев с далека
Четыре сильных  мужика
Несли железный крест большой –
Был он, по видиму, литой.
Мама взволнована была,
Стояла долго у креста,
Молилась, меня обнимала,
К груди руками прижимала.
Про мужиков тех говорили,
Что, мол, они когда-то пили,
Потом покаяться решили
На церковь тот поставить крест,
Чтоб видели с окрестных мест
Надежду, веру и любовь,
Чтоб к Богу повернулись вновь.
Те мужики к нам заходили,
Воду пили и просили
За них, несчастных, помолиться,
И были кроткие их лица.
Вот-вот из этого ведра
Они все пили, пью и я.
Ни с кем они не говорили –
Молчанье дали. Ну обет.
Молчанья без молитвы нет.
Крест был тяжелый, чтоб поднять –
Мужчин, наверно, надо пять.
А то, что пили – то вранье.
Алкаш и мыслит про свое.
Историю того креста
Понять сейчас тебе нельзя.
Воды вон сколько утекло,
А что прошло, то все прошло.
История была такая –
Со слов я мамы повторяю –
В семье росло четыре сына,
И были все они красивы.
Росли, по дому помогали,
Ремесла мудро изучали,
Толковы были по отцу,
Рубил он церковь не одну –
Рубить ведь строить означает,
А как рубить, наверно, знаешь.
Поставил церковь не одну,
За это кланялись ему.
Вот, значит, жили, как и все,
Не помышляли о беде,
Но все-таки беда пришла,
Мать заболела и слегла.
Просила их остаться дома,
Твердила, что пора у дома
Себе построить терема,
Чтоб были дети и семья.
Тогда работали в артелях,
А не катались на качелях.
Составив новый договор –
А договор, он что закон,
Нигде бумагу не марали
И по рукам лишь ударяли.
Нарушишь если договор,
То ты уже как будто вор.
Ударил если по рукам,
То кровь из носа, а будь там.
Отец сказал: - Решайте сами,
Ведь сами вы уже с усами.
Иль горды были, я не знаю,
Сама того не понимаю.
Решили ехать строить дом,
Узнали что купцу потом.
Дом строили, не торопили,
О просьбе матери забыли.
Дом получился как картина.
Купец накинул по полтине.
Домой те сыновья пришли,
Подарки, деньги принесли,
Но не встречает их родня,
Дверь дома колом подперта.
Сосед сказал через плетень:
- Сироты стали вы теперь.
Отца и мать похоронили
Да вам, видать, не сообщили.
И хата стала не нужна.
Из хаты той ушла душа.
Как надо, сели, помянули,
Соседи только и вздохнули –
Были у всех ведь сыновья.
А может быть, твоя судьба
Стоит сейчас невдалеке,
И как понять ее, и где
Придется горе пережить,
Но надо, надо все же жить.
Сидели братья без работы,
Не стало больше им заботы.
Приснилась мать им в одну ночь –
Что может горю их помочь?
Четыре сердца у сынов,
Четыре края у крестов.
На церковь вы поставьте крест,
Чтоб виден был с окрестных мест,
Напоминал сынам и дочкам,
Что и у них будут сыночки,
Чтобы родню не забывали,
Одних в беде не оставляли.
Вот так несли они свой крест,
И знали все о том окрест.
Мне мама его показала,
Да что я помню, была мала.
Пойми и ты же, мой сынок,
Что не наказывает Бог.
Иуда, знаешь, удавился.
Никто тогда его не гнал.
Вот если б понял, что ошибся,
Покаялся и прослезился,
Бог и его помиловал.
Вот так и эти мужики –
Не знали, что и заблудились.
Назад же поздно возвратились.
- А Вам не страшно жить у трассы,
В конце села и на краю?
- Не страшно, - улыбнулась бабка.
- В квартире Господа живу.
Мы попрощались, улыбались,
Но понял, хоть мы расставались,
Что будет в памяти всегда
Беседа эта и вода.
На повороте сбавил скорость.
Вот мост и тихая река.
Песок закрыл все берега,
И рыбаки то тут, то там.
Утеха старым рыбакам!
Навстречу женщина мне шла.
Остановился. Подошла.
- Простите, скоро будет Киев?
- Москаль? Наверно из России?
- Да, угадали, из России.
Вот еду в ваш прекрасный Киев,
Издалека я, по делам.
- Та что тут шляться москалям?
К мощам в пещерах приложиться
И по местам святым пройтиться
Поставить свечки за родных
И тех, которых нет в живых.
Они сюда пешком ходили,
А я вот еду на машине.
- А шо, у вас церквей нема?
- Да есть, но церковь-то одна,
Одна на всех – тело Христово.
- Не розумию, що такое?
Та ни, москаль, у вас своя.
- Но Бог один, - ответил я.
- Пойду . У меня дома дило.
Та про яке вин каже тило?
Вот и дорога входит в город,
На чистом небе колокольни,
Храмов златые купола.
Да, такого в нас нема.
Такая сказка, как в садах
Стоят соборы в куполах,
Да говорят, что на Афоне
Можно увидеть не такое.
Днепр обнимает берега,
Волна, легка и зелена,
Качает лодки рыбаков
И отраженье куполов.
Представить трудно, что пешком
Шли без дороги и с трудом
При зное, часто под дождем.
Сюда стекалась вся страна,
Святая вера всех вела.
Кому идти, решали родом
Или честным простым народом.
Старались на Великий пост
Из дому выйти, не вопрос,
Поспеть к посеву и покосу,
Зимою приготовить косы.
Молились, душу очищали,
Посты, как надо, соблюдали,
Еды в дорогу брали мало.
Сухарь да, что еще бывало,
Какую сушку да грибы,
Чтоб размочить где у воды.
Одежду ткали, выбеляли,
Рубахи шили, юбки, шали,
Держали в малом узелке,
Несли на палке иль в руке.
Чтоб помолиться, причаститься,
Нужна одежда с бело-ситца
Да обувь добрая, с носком.
Нельзя по церкви босиком.
Деньги брали, и не мало –
Рубли, копейки, медяки.
Купить просфорок было надо,
На литургию отнести,
Сорокоусты заказать
И положить на  благодать.
Записки тоже подавали,
А имена запоминали,
Им под диктовку их писали,
Ведь мало кто тогда писал,
Неграмотен был стар и мал.
Шли молча, про себя молились,
Бывало, на ходу крестились,
Дорогу спрашивали часто
И принимали в них участье.
Часто к группам приставали,
Которые уже бывали,
Лесами шли и шли полями,
Тропинками шли и шляхами,
В деревни на ночь заходили,
Их принимали, чай там пили,
Бывало, кваса подадут,
Попросят оставаться тут –
Ночуйте, мол, всем места хватит,
А в хате сено на полатях.
Не брали денег ни с кого,
Просили только одного –
За них, за грешных, помолиться,
Поставить свечи, приложиться
К святым мощам в пещерах дальних,
В пещерах дальних, ближних тоже –
Для них всего это дороже.
Деньги на свечи подавали
И добрым словом провожали.
Что их обманут, мысль такую
Не принимали ни в какую.
Ее тогда не принимали –
Все потому, что Бога знали,
Ведь Бог спасает в чистоте,
В любви друг к другу и к себе.
Если бы знали, что теперь
Для честности закрыта дверь…
Родней родных их принимали,
Душою чистой понимали.
Не каждый был из них готов
Пройти до тысячи верстов.
Бог охранял, крепил, питал,
В пути тяжелом помогал.
Домой вернуться с полпути
Позором было на Руси.
Уж если взял рукою плуг –
Не надо головой вокруг
Крутить и легкого искать,
Тут надо было пострадать
И потрудиться в том пути,
Чтоб подготовленным прийти
К причастию, а так нельзя
Идти, коль не болит  душа,
Хоть за душою ни гроша,
А к Богу тянется душа.
А что случалось, говорят,
То трудно даже передать.
Еще историю одну
Вот только вспомнил, расскажу.
Ее начало вот такое.
Когда шла бабушка по полю,
Услышала, что кто-то стонет.
От страха сильно закричала,
Сбежалось тут людей немало.
В траве высокой – всем на диво –
Ребенка женщина родила.
Потом увидели, что сын.
Позвала тех, кто близко был.
Вид женщины всех удивил.
Была она совсем худой
И все крутила головой.
Тут баба и заголосила:
- Да как она еще родила!
Ей дело женское знакомо,
Но плохо, что вдали от дома.
На чисту простынь положили,
Водою теплой напоили,
Спросили: - Ты сама откуда?
- Да как и вы – искала чуда.
Я понести ведь не могла,
Свекровь из дома прогнала.
Пошла домой – отец: «Долой!
Раз стала ты уже женой,
Живи и мужу покоряйся,
Свекрови угодить старайся».
Тогда я ночью тихо встала,
Перекрестилась и сбежала.
Пошла на Киев, молва шла,
Как Матерь Божья помогла
Бездетной женщине одной,
Слыхала тоже от другой.
В пещере надо помолиться
И Агипиду приложиться,
Просить у Бога материнства,
Надо лишь искренне молиться.
Пошла и сделала, как надо,
Теперь дитя – моя награда.
Домой моя дорога шла,
Жизнь новая во мне была.
Шла и боялась: что же будет?
Одно страшило – что погубит
Меня и сына зла свекровь,
Накинется на меня вновь.
Побьет и выгонит, тогда
Кому же буду я нужна?
Сынок от голода кричит,
Ведь нечем мне его кормить,
Пропало сразу молоко,
А до селенья далеко.
Взяла ребенка одна баба,
Положила так, как надо,
На леву руку и к груди,
Сказала: «Ну давай, соси!»
Одели в новую рубашку,
Ту, что готовила к причастью,
Едою сытно накормили,
Удобно на бок положили,
Сказали: - Не оставим здесь,
Поправишься, но надо есть
Побудем мы с тобой немного.
Тебе и нам пора в дорогу.
В село ближайшее пошли,
Все батюшке расказали,
Сказал вот: «Лошадь запрягу
И на телеге привезу.
У меня дома поживет,
Поправится, потом пойдет.
Ребенок – Господа награда.
Вы позаботьтесь так, как надо».
Благословил нас на дорогу,
Пошли на Киев наши ноги.
Пролетки мимо проезжали,
«Садись!» кричали, приставали,
Больных просили подвезти,
Хотелось всем пешком идти.
Так потрудиться всем хотелось,
Болели ноги, сердце пело.
Дорогой в церковь заходили,
Стояли службу и молились,
В дорогу всех благословляли,
Здоровья, крепости желали,
В Днепр окунались, как крестились,
Крест целовали и молились
На белы церкви на холмах,
И уходил дорожный страх.
Людей в Днепре такая тьма!
Сюда их вера привела.
В рубахи белы одевались,
По-детски мило улыбались,
Лапти сменяли сапоги,
Одежду в узелках несли.
Потом шли в Лавру по церквям,
Народу много было там,
Калек, и нищих, и слепых,
С бандурами, да и без них.
Просили дать ради Христа,
И не давать было нельзя,
Как будто изо всей Руси
Сюда приехали просить.
На службу рано утром шли,
На литургию и часы,
Исповедались, причащались,
Подолгу в храмах оставались.
Пещеры в Лавре посещали,
Святым молились, прикладались,
Записки чинно подавали,
На храм копейки в ящик клали.
Такая благодать кругом,
Не замолкал и колокол.
Под этот колокольный звон
И возвращались все домой,
Мечтали снова возвратиться,
Горели просветленьем лица.
Домой не шли уже, летели,
Хотелось сразу рассказать,
Какая Божья благодать.
Как мама мне тогда сказала,
Что бабушка еще мечтала
Опять до Киева дойти,
Молитвы Богу принести.
Какие киевляне были,
Они всех странников любили,
Добрей, приятней нет на свете,
И все счастливые, как дети,
С улыбкой каждого встречали,
Хотя и никого не знали.
От них такая благодать,
Желанье людям помогать.
Была единая семья,
Сестрою звали все меня.
Вот так с Владимира и шло.
Им заведенное жилье,
Хотелось вместе с ними жить,
Не всем хотелось уходить.
Опять сейчас перескочу,
Наверно, с главного начну.
Бабуля-то когда пошла –
Когда беда в наш дом пришла.
Забрали мужа на войну,
На Первую на мирову.
Пришла тогда беда – война,
В опасности была страна,
И посылал отец и мать
Родную землю защищать.
За честь считали послужить
Царю и царство заслужить.
Конец войне по договору,
Вернулись все к себе, до дома,
Полгода ждали всем селом,
А муж с войны той не пришел.
Те, кто вернулся, говорили,
Что наши все остались живы,
Что много тифом заболело –
Тогда такое было дело.
Его видали и сказали,
Больного повезли на санях
В какой-то важный лазарет.
С тех пор вестей от него нет.
Гадали-ждали, что и как,
Живой, больной иль на ногах.
Однажды нищая зашла,
Просила хлеба, я дала
И про свою беду сказала,
По мужу сердце изнывало.
Сказала, выслушав, сестра:
- Иди на Киев, там всегда
Тебе помогут и поймут,
Святые старцы там живут.
В пещерах ближних есть монах,
Ты расскажи все на словах,
Отец Сергей его зовут,
К нему такие и идут.
Сама надежды не теряй,
Молитву верой подкрепляй,
Молись, да так, чтоб со слезами,
И стоя ниц пред образами.
Вот так вот бабушка моя
Собралась с верой и пошла.
И в Киеве в ближних пещерах
Нашла того отца Сергея.
Хотелось сразу все сказать.
Он дал свой крест поцеловать,
Пришла такая благодать.
Сказал: - Спасибо! Бог прислал,
Тебя еще вчера я ждал.
Ты успокойся. Как дошла?
Дорога трудная была?
- Да, всякого в пути бывало,
Но вера в помощь не пропала.
- Какая помощь для тебя?
У тебя крепкая семья,
Дети растут, отец и мать,
И муж вернется помогать.
Да, жив твой муж, отец детей,
Ты слезы радости излей,
Пусть слез твоих не видит он,
Да, сильно он в тебя влюблен,
Его молитву Бог услышал.
К тебе я, грешной, видишь, вышел.
Утешься, муж болеет тифом,
Ему получше, но без сил он,
Лежит в палатах голубых,
Наверно, важный, не пойму,
Он батюшке служил царю,
Один в палате голубой,
Видно, что чин его большой,
Большой иль малый, я не знаю,
Теперь неспешно вспоминаю,
Служил на кухне, нам писал,
Наверно, что-то помогал.
Еще готовил борщ, писал,
Секрет какой-то в этом знал,
За борщ царица все хвалила,
На кухню даже приходила.
Секрет борща какой-то знал,
Потом и маме рассказал.
Его она нам всем варила,
Что научил, деда хвалила,
А я от мамы научился,
Борщом и с тещей примирился.
Просила: - Навари борща,
А дочка сварит – как вода.
Секрет простой, и не секрет:
Картошку целою варить,
Потом помять и положить
В зажарку и помять потом,
Заправить салом с чесноком,
И борщ, представьте, уж готов.
Картошку режут только в суп.
Секрет какой-то есть и тут.
А что мне делать, я спросила.
- Иди домой, собравшись с силой.
Везти домой он сам не может.
- Поедешь, Бог тебе поможет.
В беде народ – одна семья,
А без беды – всегда толпа.
Стала его благодарить,
А он мне тихо говорит:
- Бога теперь благодари.
Счастливого тебе пути!
На руки руку положил,
В дорогу Ангела просил,
Сказал: - Молися за меня.
- Да Вы святой, - сказала я.
- Святой лишь Бог, а я червяк.
Раздавят запросто, вот так, -
Ступнею правой повертел.
- Такой вот будет мой удел.
Я здесь спасаюсь много лет,
А вот душе спасенья нет.
Я своего ведь не имею,
А Божьим только и владею.
Сказал: - Святая ты, Мария,
Ты любишь Бога, любишь сына,
Ты любишь мужа и родню.
За все тебя благодарю.
Спасенье ты себе достала,
Когда детей своих рожала.
Иди, - сказал, - и Ангел твой
Пусть доведет тебя домой.
Домой бежала и молилась,
В пути немного простудилась,
Монаха часто вспоминала,
И мне покоя не давало,
Как себя грешным называл,
А нам, скорбящим, помогал,
Сказал, моя душа чиста.
И вскорости домой пришла,
Немного дома побыла,
Дорога снова позвала.
Супруга я нашла в больнице
В огромном городе-столице,
Домой сумела привезти –
Не мог ногами он идти.
Отец зарезал сам бычка,
Давала мяса, молока,
Прошло три месяца, тогда
И отступила та беда.
Муж стал работать, помогать,
А я и начала рожать:
Шесть сыновей, четыре дочки,
И я для них была, как квочка.
А самой меньшей – моя мать,
А остальных забыл, как звать.
Потом пришло время такое,
Всех разбросало, как по полю.
Я ехал, думал, отовсюду,
Шел  народ, и верил в чудо,
А ангелы шаги считали
И крепость вере придавали
Машина медленно катилась,
Светлее мысли становились,
Казалось, бабушку свою
Сегодня точно догоню.
На трассе девочки стояли
С рукою вверх голосовали,
На внешность очень хороши,
Студентки, видно, из глуши.
Остановился: - Вам далеко?
- Да нет, за мост, до поворота,
А там наш дом недалеко.
- Поедем вместе, хорошо.
До Киева могу везти.
- Да мы не против, по пути.
В дороге много говорили
О том о сем, и пошутили.
Спросили, как сюда приехал –
Дела какие иль проездом?
- К нам много русских приезжает,
Большими деньгами швыряют.
- Нет, не за этим, - пояснил.
Потом набрался все же сил,
Сказал, что еду по пути,
Которым богомольцы шли.
Нет, не историк, не писатель,
Простой, как все, предприниматель.
Историю им рассказал,
Потом немного помолчал.
Молчали девочки потом.
Спросили, что стало с крестом,
Стоит на церкви или нет.
- Не знаю, - был им мой ответ.
Мы все несем свои кресты
На долгом жизненном пути,
Чтобы распять на них грехи,
Спаси, Господь, и помоги
Свой грех распять, как на Голгофе,
Переносить укор и ропот,
И к тихой пристани стремиться,
В молчании жить и не гордиться,
Не укорять и не стяжать,
С молитвой в сердце прибывать.
Так моя бабушка жила
И помолиться в Киев шла.
Крестом была сама дорога,
И потрудилась она много.
Была дорога грунтовая,
Сегодня – трасса скоростная.
Кресты встречаются нечасто,
Напоминая о несчастье.
Сосновый лес вдоль всей дороги,
Вдали виднеются отроги
Холмов высоких, и в лесах
Стоят деревни кое-как.
Родная Русь – кругом краса!
Поля, пригорки и луга,
Над ними небо голубое,
Подсолнух в рост стоит на поле.
Смотрю, смотрю: вон на горе
Святую Лавру видно мне.
А чуть правее, у реки
Видна церквушка, посмотри –
Девчата пальцем показали,
Преданья древни передали,
Что в ней крестили киевлян.
Хотелось побывать и там,
Прийти к днепровским берегам.
- А вы крещеные? – спросил.
- Да, батюшка в селе крестил.
Подъехали до  Лавре мы,
Ворота Лавры заперты.
В калитку малую вошли –
И как бы не было пути.
Купили свечи восковые,
На церковь в ящик положили,
Перекрестились, в храм вошли,
Заботы жизни отошли.
К иконам низко поклонились,
Поставив свечи, помолились.
Ушли заботы, мысли, страхи –
Стоял, как в крещенской рубахе.
Вот так же сотни лет назад
Стоял перед иконой брат,
И бабушка моя, я знаю,
Сегодня всех их поминаю.
Истоки веры – они здесь,
Святой Андрей поставил крест,
Апостол, посланный Христом,
Он верой просветил наш дом,
И просвещенная страна
Теперь надеждою жива.
Надежда вечной жизни есть,
Готовиться же надо здесь,
Стяжать святую Благодать,
В молитвах к Богу прибывать.
Мои девчата изменились,
Платки надели и молились,
Их батюшка к себе позвал,
О чем-то долго толковал,
Дал крест с груди поцеловать,
Сказал, что надо пострадать.
- Идите, больше не грешите,
Почаще в церковь приходите.
Благословил. Перекрестил.
Во след им что-то говорил.
- Благословите и меня.
Пришла и очередь моя.
Благословил. – Приезжий? – Да.
Сказал, что я издалека.
- Да, радуюсь, приехал в Киев,
Сюда и бабушка ходила.
Он улыбнулся: - Сколько лет
Не иссякает к Богу след,
Святой родник и ныне здесь,
Несет Владимир Божий крест,
Здесь камень веры заложили,
На нем и церковь водрузили,
И камень веры был один.
Теперь вот рядом, близко с ним
Церкви стоят, и все Христовы,
А вот по сути не таковы.
Теперь не все могут понять,
Где истинная благодать.
Раз уж приехал, посмотри
Истоки веры на Руси.
Церквей и храмов здесь не счесть,
Здесь истинная вера есть,
Словами трудно передать,
Хочу лишь только пожелать:
Садитесь в поезда, в машины,
Пешком идите в город Киев,
И матерь русских городов
Вас встретит, как своих сынов.
Там поклонитесь до земли
Владимиру и всей Руси,
Откуда она начиналась,
Куда потом распространялась.
Лавру и храмы посетите,
К святым в пещерах приложитесь,
Постойте на холмах святых
И помолитесь за живых,
За тех, которых с нами нет,
Но в памяти навек их след,
За церковь, чтоб была едина,
За патриарха, за Кирилла.
Спаси, Господь, и сохрани,
Жива молитва на Руси!