Смерть сказочника

На сером асфальте, на фоне бетона,
У ног небоскрёба стоит человек.
Стоит на пути он трамвайного звона
Фонарною ночью с лицом в белый снег.
Уж спит небоскрёб: он не видит, не слышит.
Трамвай взволновался, включилось окно,
И женщины профиль в нём пристально дышит;
А бедный старик бьётся в сердце больном.
В неравном бою он, болезнью сражённый,
Падает. Рельсы протяжно поют,
И свет по металлу бежит отражённый.
Часы человека последний раз бьют.
Рябит лобовое окно у трамвая
От взглядов на смерти чужой простоту.
Та женщина рядом склонилась, пытаясь
Дыханием жизни сберечь его тут.
Но скорая помощь, сиреной пугая,
Забыла на рельсах прощания крик;
И женщина плачет в ладони, шагая
К тому же подъезду, где жил тот старик.

Тихонечко в комнату женщина входит,
Садится на стул у кроватки с сынком;
А с улицы блик в потолке колобродит;
Сжимается сердце трамвайным звонком.
Вдруг детскую книжку с напольной дорожки
С особым почтением в руки берёт,
И женщина смотрит на фото с обложки, -
В солёных слезах автор книжки плывёт.
Но образ рождается в слёзном хаосе, -
На женщину смотрит умерший старик.
Рука его тянется с вечным вопросом:
"Душой человек бесконечно велик?"
"Величье его в позолоченной раме.
Мечта человечества в сказках живёт", -
Своими морщинами жизненной драме
Старик соответствует: фото не врёт.
В глазах стариковских суть сказок синеет;
И женщина строки поймала в уме:
"Задумался мальчик, - ну кто же сильнее -
Иль "злой" на свету, или "добрый" во тьме?"

        1 октября 2012г.