Marburg Boris Pasternak

II

(Meine Uebersetzung aus dem Russischen)

Hier wohnte der Luther. Die Brueder Grimm - dort.
Die Graeber. Die Baeume. Die Klauen der Ziegel.
Sie streben dahin. Sich erinnert der Ort.
Und alles - lebendig. Und alles - gespiegelt.

Oh, Stricke der Liebe, verfangen im All.
Und wie ungeheuer der Lauf der Geschichte,
wenn ploetzlich am riesigen Himmelsportal
die Inschrift des eigenen Lebens wird sichtbar.

Hier hat um die Staette der Ritter herum
Die Pest einst gewuetet. Die heutige Seuche -
die Locks schwaermen aus mit wildem Gesumm
aus gluehenden Stoecken, wie ausgeraeuchert.

Dorthin geh ich nicht mehr. Denn diese Abfuhr
endgueltiger jedes Abschiedes. Quitt sind wir.
Weg von den Laternen, den Kassen, vom Flur,
was wittert bereits dieser Linien Gitter?

Der Nebel wird Betten beziehn im Abteil.
Der Mond wie bestellt vor das Fenster wird eilen.
Die Sehnsucht nimmt ihren gewohnten Anteil,
mit ihrer Lektuere bei mir zu verweilen.

Was aengstigt mich noch? Denn ich kenn wie Grammatiken
Die Schlaflosigkeit. Und die Rettung - in Sicht.
Verstand ist fuer mich was der Mond dem Lunatiker.
Verbunden sind wir, sein Gefaess bin ich nicht.

Fuer eine Partie lassen Naechte sich nieder,
Vor mir - des Parketts mondbeschienenes Feld.
Die Fenster - weit auf. Es duftet der Flieder.
Die Leidenschaft ist ganz am Rand abgestellt.

Mein Feind - Insomnia. Als Koenig im Ruecken -
die Pappel. Die Koenigin - die Nachtigall.
Die Nacht setzt mich matt. Die Figuren verruecken,
Der strahlende Morgen tritt auf - frontal.

Марбург (Борис Пастернак)

II

" Тут жил Мартин Лютер. Там - братья Гримм.
Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
И все это помнит и тянется к ним.
Все - живо. И все это тоже - подобья.

О, нити любви! Улови, перейми.
Но как ты громаден, отбор обезьяний,
Когда над надмирными жизни дверьми,
Как равный, читаешь свое описанье!

Когда-то под рыцарским этим гнездом
Чума полыхала. А нынешний жупел -
Насупленный лязг и полет поездов
Из жарко, как ульи, курящихся дупел.

Нет, я не пойду туда завтра. Отказ -
Полнее прощанья. Bсе ясно. Мы квиты.
Да и оторвусь ли от газа, от касс,-
Что будет со мною, старинные плиты?

Повсюду портпледы разложит туман,
И в обе оконницы вставят по месяцу.
Тоска пассажиркой скользнет по томам
И с книжкою на оттоманке поместится.

Чего же я трушу? Bедь я, как грамматику,
Бессонницу знаю. Стрясется - спасут.
Рассудок? Но он - как луна для лунатика.
Мы в дружбе, но я не его сосуд.

Ведь ночи играть садятся в шахматы
Со мной на лунном паркетном полу,
Акацией пахнет, и окна распахнуты,
И страсть, как свидетель, седеет в углу.

И тополь - король. Я играю с бессонницей.
И ферзь - соловей. Я тянусь к соловью.
И ночь побеждает, фигуры сторонятся,
Я белое утро в лицо узнаю."

1916, 1928