Ирэн

Моя Ирэн — мама, сестра и дочь. И два раза уже жена.
вместе с тем — также два раза разведена.
Моя Ирэн — натянутая струна, тревожная тишина,
Ирэн может долго трудиться, застыла ее спина,
Потом прийти и напиться, поскольку внутри — война.

Ирэн, бывает, ревет ночами, думая о своем.
Утром Ирэн встает, пожимает плечами, командует По: «Подъем!»
По просыпается, умывается, позволяет вести себя в детский сад.
По размышляет и улыбается, и наверное, думает, кем бы стать.

Ирэн одевает ее, как куклу, однако нежности не любя.
Ирэн не допускает соплей, но часто ей
жалко до слез себя.

Дома — раздрай, бардак и постылый быт, не переварить.
Бывший муж, а теперь сожитель Ирэн — мудак, чего уж там говорить.
Ирэн устала ждать, когда же он прекратит сорить,
За что-то начнет платить, хотя бы за сад и свет.
Господи, как же так можно жить, разменяв сорок лет...

Ирэн на работу идет привычно — что-то бы поменять
В башке и в сердце. На фронте личном.
С себя, словно шкуру, снять
Обиды, ссоры и все тупое
Случившиеся ужE.
Ирэн махает на все рукою,
стоит, дымит на своем на балконе,
НА шестом этаже.

Когда-то давно у нее было — детство, и много шумной родни.
Сейчас ряды порядели резко, попробуй что измени.
Ирэн вспоминает папу — теперь на кладбище ездить да навещать
И ощущается столько горя, что лучше б не ощущать.

Ирэн с работы приходит к маме с бутылкой полусухого.
Мама ругает, Ирэн огрызается «Мам, ну что тут такого»
В Ирэн столько невысказанного, недосказанного, глухого.
Но она как всегда хохочет, шутит, и не подбирает снова
Подходящего слова.

После таких посиделок порой
Ирэн превращается в злого
Обиженного ребенка, и говорит не то,
что стоило бы сказать.

Мама тыкает, как котенка,
Слабого и слепого.
Не желая, впрочем, плохого,
Желая направить и подсказать.

Ирэн, бывает, так выпивает, что и двух слов не может связать.

Больно — что аж навзрыд.

Даже малютка По понимает гораздо больше, чем говорит.

Но солнце встает над всеми, кто ходит и на Земле живет.
Ирэн, ты знаешь, ведь все проходит
- в смысле, что заживет.

И те, кто с неба глядит украдкой, тоже могут помочь.
И мама любит, всю без остатка, поскольку ты ее дочь.
Надо просто кому-то позволить себе помочь.
Надо просто позволить себе взяться — и изменить.

Сам собой не пройдет ни у кого пульпит и периостит.
Чего там хранить, будет и дальше гнить.
Ирэн, хватит надеяться, пить, кукситься и терепеть.
Что там жалеть, Ирэн, будет и впредь болеть.

Помнишь, как детстве, Ирэн, если болит зуб — пора привязать нить
В ручку двери продеть, отойти подальше и дверь открыть.

Можно продолжить терпеть, но будет вся челюсть ныть.
Можно и дальше тянуть, но нечего там лечить, нечем уже крыть.

Ну, сначала будет кровить. Затянется. Зарастет.
Моя Ирэн не слабачка вовсе — плюнет, переживет.

Ирэн, солнце всегда — садится, а утром опять встает.
Просто всему свой час, миг, время и свой черед.

Ангел стоит у Ирэн за правым плечом, на темя руку кладя.
Ангел Ирэн защищает от ветра и от дождя.

Однажды Ирэн сбросит с плеч усталость, станет светлей и четче.
Жизнь прояснится, проявится как-то вдруг,
Ирэн, не зря существует Отче —
Создавать нас, лелеять, стелить, где жестче,
Бросать спасательный круг.

Это всё нам, Ирэн, в науку — дается тем, кто сможет перенести.
А Ангел держит на темени руку, ведь дело его — спасти.
Ирэн, если мы снова бредем по кругу, значит, пора расти.
Ирэн, я знаю простую штуку:

Когда охота реветь белугой и выть от боли и с перепугу,
И в сторону отползти, отбиться и отгрести,

Ты просто прости всех, Ирэн.

И врага, и друга,
Родных и чужих,
И Бога,
И экс-супруга.

Подумай и всех прости.