Что-то чудится мне...

Что-то, чудится мне, намечается -
как-то стало тревожно вокруг:
птеродактили в стаи сбиваются,
динозавры кочуют на юг.

Лупят в спину огромные градины;
кто-то взвыл от предсмертной тоски...
И клубятся поганые гадины,
собираясь в большие клубки.

Звёзды горькие в реки попадали,
отовсюду рычанье и вой...
Счастлив тот, кто питается падалью -
нет проблем у него со жратвой.

Времена исключительно грубые -
не спасут ни рога, ни клыки.
Дали дуба уже саблезубые,
хоть зубастые были зверьки...

То - пожары, то - землетрясения,
то - пещеру затопит вода...
Вождь сказал: мы идём к возрождению!
Врёт, скотина, опять - как всегда.

Что ж ты снова к нам с этой мякиною?
Нас стошнило не раз от идей
идиотов с большими дубинами,
этих самых Великих Вождей.

Власть свалилась на них тяжким бременем,
крест тяжёлый таскают они:
как на битву идти - так всем племенем,
а добычу делить - отдохни.

И живём мы, как птички - из милости,
ждём, когда ж нам насыплют зерна?
В мире нет никакой справедливости,
ведь она никому не нужна...

Как болит от предчувствий головушка,
и ничем эту боль не унять.
Ох, прольют первобытную кровушку
и напоят ей Родину-мать!

И закончатся - эдак ли, так-то ли -
непутёвые эти года...
Заберите меня, птеродактили!
Унесите незнамо куда!

И пред вами в долгу неоплаченном
буду я до скончания дней...
Может, там крокодилы - кусачее,
может, там динозавры - страшней.

Хоть не птицы, но к небу поближе вы -
ваши крылья меня унесут.
Может, там я случайно и выживу,
ну, а здесь - беспременно сожрут...

Сколько раз мы шагали уверенно,
твёрдо зная, что сможем дойти.
Сколько нас полегло преждевременно
на этапах Большого Пути.

Но опять в дали светлые, сытные
нас всё та же ведёт колея...
Ох, ты, жизня моя первобытная,
развесёлая жизня моя!