Особенности русского национального сознания в твор

       ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ
                В ТВОРЧЕСТВЕ А. БАШЛАЧЕВА

        Знаменитый рок-певец, автор и исполнитель своих песен Александр Башлачев (1960-1988) жил и творил в то время, когда русское национальное сознание, основанное на великих  православных традициях, не имело возможности свободно и открыто выражать себя в официальной поэзии. Дух соборности и божеской любви был искусственно подменен социалистическим коллективизмом. Ощущая внутреннюю неудовлетворенность от такой подмены, только лучшие, истинно народные поэты вопреки идеологическим догмам сумели сохранить в своем творчестве глубокие корни национальной культуры.
       Многие стихотворения Башлачева по-настоящему «природны», «почвенны», проникнуты русским православным духом. К ним относится «Вишня» (1986), где есть следующие строки: «Всех на свете обними / И осилишь стужу». [1]
        Поэтическая речь Башлачева отличается   ёмкостью и афористичностью. Слово «стужа» в данном случае имеет очень широкое значение. Это и холод физический, и холод душевный, и вообще всё злое и опасное, что встречается в жизни. Всё это можно осилить только соборно, раскрыв свои объятья, даря свою любовь другим, разделяя с ними  горе и радость.
        Особый смысл имеет словосочетание «всех на свете». Так исторически сложилось, что русский человек в силу широты своей души расположен поделиться теплом своих объятий не только с «ближними», но и со всем миром.
        Глубоким смыслом проникнуты и две другие строчки того же стихотворения: «Всем даётся по душе, / Всем на белом свете». Здесь мотив «всеединства», ставший наиболее философски осознанным в творчестве выдающегося отечественного мыслителя В.С. Соловьёва, нашёл своё продолжение в поэзии Башлачёва как воплощение его собственного понимания русского национального духа. «Всем даётся по душе» означает, что каждому воздаётся по тому, какая у него душа. Сама по себе интересная мысль ещё более удивительна, если вспомнить, что эти строки были написаны человеком, который принадлежал к поколению, выросшему в эпоху, когда научный атеизм преподавался как обязательная дисциплина.
       Башлачёв, которому в момент создания этих строк было  26 лет, не только знал Библейский завет о том, что каждому воздастся по делам его, но и сумел трактовать его в соответствии с приоритетом духовных ценностей своего народа: каждому – по душе его.
         Очередным примером сохранения соборного начала в поэзии Башлачёва могут быть следующие строки:
                А тех, кто знает, жалеть не надо.
                А кровь – она ох, красна на миру!
                Пожалейте сестру, как брата –
                Я прошу вас, а то помру.
                («В чистом поле – дожди», 1986)
       Смысловая насыщенность этих строк заставляет прибегнуть к развёрнутому их толкованию. Первая строчка намекает на жертву Иисуса Христа во имя спасения рода человеческого. Он знал, на что идёт, и знал больше других, ибо Он был сыном Божьим, пославшим Его на муки. Знание великой истины придаёт человеку уверенность в ненапрасности своего крестного пути. Именно поэтому «тех, кто знает, жалеть не надо».
        Вторая строчка представляет собой творческую интерпретацию народной пословицы: «На миру и смерть красна». Вместо слова «смерть» здесь поставлено слово «кровь», что символизирует подвиг самопожертвования, который в миру, в народе издавна считается святым.
       Третья строчка  выражает приоритет «божеской любви», любви-сострадания перед любовью плотской, любовью-страстью: «Пожалейте сестру, как брата».
       И, наконец, четвёртая строка передаёт личное ощущение поэта острой необходимости   соборности,  страдания и сострадания, без которых невозможна жизнь: «Я прошу вас, а то помру».   
       Необходимым условием настоящей  любви была для поэта способность прощать:
                Прости – и возьмёшь,
                И возьмёшь на ладонь мой огонь
                И всё то,  в чём я странно замешан.
                Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
                («Когда мы вдвоём», 1988)
       Форма этого четверостишия (каждая новая строка длиннее предыдущей), и внутренняя рифма во второй строке («ладонь – огонь»), и игра с многозначностью слов («замешан» – причастен и «замешан» – сделан), и мастерская игра перестановкой  слов («раз так, я как раз») – всё служит для  выражения важной для русского сознания идеи: любить значит прощать.
       Очень русским по своему духу является  ещё один важный поэтический афоризм Башлачёва:  «Нет тех, кто не стоит любви» («Тесто», 1986) «Люби и жалей людей – и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них», - писал С.А. Есенин. [2] Этот великий православный принцип, пронизывающий всю русскую литературу, в поэзии Башлачёва имеет особую афористичную  выразительность.
       Немаловажно, что дар любви для Башлачёва был равнозначен «дару русской речи»:      
                Но всё впереди, а пока ещё рано,
                И сердце в груди не нашло свою рану,
                Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
                И дар русской речи беречь.
                («Тесто», 1986, 63)
       Примечательно, что для того, чтобы сохранить ценность и своеобразие нашей национальной культуры, необходимо найти «рану в груди», то есть познать любовь-сострадание. Именно в этой любви Башлачёв видел «редкую силу», которой обладает только русский народ и которой удивляются все «нездешние»:
                Если забредёт кто нездешний,
                Поразится живности бедной,
                Нашей редкой силе сердечной
                Да дури нашей злой заповедной.
                («Некому берёзку заломати», 1984, 39)
       Особенность нашего национального самосознания выразилась здесь в том, что поэт обратил внимание не только на положительное качество русского характера («сердечную силу»), но и  на отрицательную («злую дурь»). Явная ирония, с которой говорится об этом качестве, наглядно свидетельствует о крепком нравственном здоровье русского человека, которому не страшно открытое обличение собственных пороков. Тем более что «злая дурь» с лихвой искупляется богатством сердечности.
       Судя только по некоторым, наиболее ярким примерам поэтического воплощения русского национального сознания в творчестве Александра Башлачева, можно убедиться в том, насколько глубоки и жизнестойки оказались корни русской православной духовности в генетической памяти лучших представителей нашего великого народа.
               

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Стихотворения А. Башлачева цитируются по изданию: Башлачев А. Стихи, фонография, библиография. – Тверь, 2001.
2. Письмо Есенина Г.А. Панфилову (23 апреля 1913 г.) // Есенин С.А. Сочинения. – М., 1994. –  С. 294.