Майский вальс

      
          Ветеранам, участникам ВОВ посвящается.

Цвели сады в начале мая,
Природу в сказку превращая,
Их белоснежное цветенье,
Дарило взгляду наслажденье.

Кудрявая сирень буяла,
Мир ароматом наполняла,
И птиц весёлый перезвон,
Не умолкал, со всех сторон.

Вокруг весна благоухала,
Земля и жизнь торжествовала,
И в это время, южный край,
Напоминал цветущий рай.

И нужно ж было так случиться,
Мне, в это время, простудиться,
И с думой, грустной и печальной,
Лежать в палате госпитальной.

Обидно было и досадно,
Что получилось так не складно,
И непривычно было мне,
В стерильной, белой тишине.

Но в жизни всякое бывает,
Судьбы путей, никто не знает,
И где найдёшь, где потеряешь,
Заранее не угадаешь.

А за распахнутым окном,
Бурлила жизнь, весенним днём,
Текла обычной чередой,
И ей не ведом был покой.

Смотрел я в даль, на небосвод,
Где в синей выси самолёт,
Чертил инверсионный след,
Не ведая забот и бед.

А рядом, где то за квартал,
Оркестр духовой играл,
В гор парке праздник отмечали,
Победы день и день печали.

Старинных вальсов, маршей ритмы,
На слух ложились стройной рифмой,
Неслись в палату сквозь окно,
И возбуждали, как вино.

И был я там не одинок,
Лежал в палате старичок,
Как одуванчик – весь седой,
Былой полковник, отставной.

Было ему, за девяносто,
Но говорил, так ясно, просто,
И светлый ум, рассудок чистый,
Из добрых глаз его лучился.

Смотрел он в белый потолок,
И как бы, подводил итог,
Средь этой белизны стерильной,
Архив, листая жизни длинной.

Молоденькие мед сестрички,
Над ним порхали, словно птички,
И щебетали, как могли,
Что бы украсить его дни.

И врач подбадривал, как мог,
С утра свой, делая обход,
И говорил: - Мол, будем жить,
И внуков, правнуков растить!

Старик им мило улыбался,
И с сожаленьем сокрушался,
Что мол, некстати, приступ стался,
И зря инфаркту он поддался.

Что маловато он пожил,
И дел своих не завершил,
Что нужно было, то и это,
А сил на всё - совсем уж нету.

Но как то бодро он держался,
Приветлив был и всем старался,
Своей участливой душой,
Дарить улыбки и покой.

Его любил и уважал,
Весь госпитальный персонал,
Он, на досуге, мед сестричкам,
Стихи Есенина читал.

Меж процедур и в тихий час,
Вели беседы мы не раз,
Свою он душу изливал,
И мемуары мне читал.

Что написал давно, когда то,
Затем издал их самиздатом,
Десятков, пару экземпляров,
И раздарил друзьям, задаром.

Он начинал простым солдатом,
И в том, далёком, тридцать пятом,
Ещё безусым пареньком,
Был ворошиловским стрелком.

Тогда замечен был комдивом,
И курсы Красных командиров,
К тридцать восьмому завершив,
В Приморский край назначен был.

Затем, Хасан и Халхин–Гол,
С боями трудными прошел,
Где первой «Красною звездою»,
Отмечен был, страной родною.

А в декабре, в тридцать девятом,
Уже обстрелянным солдатом,
В лесах Карелии, на ДОТ,
Водил он свой, стрелковый взвод.

Да и под Брестом, в сорок первом,
Врага он встретил, в числе первых,
И там - у Буга, у реки,
Не раз водил бойцов в штыки.

Упорно воины стояли,
Врагу позиций не сдавали,
Границу стойко защищали,
Но в окружение попали.

По болотам, с последних сил,
Остатки роты выводил,
Под Оршей лишь, своих догнали,
И вновь с боями отступали.

И сердца боль не передать,
Как тяжко было отступать,
На произвол судьбы бросать,
Детей, жену, родную мать.

Видавших виды стариков,
Смотревшим в след своих сынов,
И молчаливый их укор,
Слезой туманил глаза взор.

До Волги скорбно отступали,
Друзей, товарищей теряли,
Лишь в Сталинграде насмерть встали,
И город, всё же, удержали.

А в сорок третьем, в феврале,
Хребет сломали той войне,
Обратно, вспять, врага погнали,
Лишь только пятки засверкали.

С тех пор уже не унывали,
И днём, и ночью наступали,
Орёл и Курск с боями взяли,
На запад курс, войска держали.

Освобождал он Киев, Львов,
И в боях за Кишинёв,
Был в «Гвардию» произведён,
Его стрелковый батальон.

Многострадальному народу,
Несли заветную свободу,
И обелисками печали,
Тяжёлый путь свой отмечали.

Хватил он горя через край,
Когда форсировал Дунай,
Под перекрёстный арт. огонь,
Попал ударный батальон.

Не раз был ранен и контужен,
Но затянув бинты потуже,
Спешил в свой батальон комбат,
В тылу оставив медсанбат.

Тогда плацдарм свой отстояли,
Друзья, танкисты поддержали,
Потом, все вместе, ликовали,
Когда совместно Вену взяли.

Войну закончил он комбатом,
И был, видать, Отцом солдатам,
Он даже в слабости своей,
Болел душою за людей.

Ну, а когда войну свернули,
Войска на Родину вернули,
Ещё лет двадцать прослужил,
Семью завёл, детей растил.

Он офицером был отличным,
Учил солдат примером личным,
Затем в училище попал,
И долго там преподавал.

Учился сам, других учил,
Невзгод немало пережил,
Людей и Родину любил,
И до конца им верен был.

Неугомонный был старик,
Он и на пенсии не сник,
Курсантам лекции читал,
И Вену посетить мечтал.

Места боёв там навестить,
Цветы к могилам возложить,
Солдат, погибших, помянуть,
Долг памяти, друзьям вернуть.

И долго так рассказ звучал,
Он буд - то исповедь читал,
А под конец – видать устал,
Старик притих и замолчал.

С гор парка музыка лилась,
Слеза скатилася из глаз,
И, не закончив свой рассказ,
Уснул комбат, под «Майский вальс».

И жизнь теплилась еле, еле,
В его уставшем, бренном теле,
И все усилия врачей,
Помочь не в силах были ей.

Взметнулась ввысь, под небеса,
Его широкая душа,
Земной закончив свой полёт,
Как в синем небе самолёт.

Оставив в жизни яркий след,
И с честью выполнив обет,
Ушел, прекрасный человек,
Поклон ему и честь во век!

Стоял погожий майский день,
Цвела под окнами сирень,
Как реквием и как наказ,
Звучал над парком «Майский вальс».

22 Сентября 2012г. г. Майкоп.