Поправка к формуле Капицы. Моя формула

В том, что академик Капица сформулировал свое духовное кредо именно так, сказалось время, в которое он жил. В его формуле столкнулись и соединились два высказывания двух разных эпох.
«Русский православный» – это высказывание конца ХХ века, в нем осуществляется воля сознания преодолеть рамки  ограничений коммунистической эпохи, когда русская культура как часть советской обязана была быть «национальной по форме, социалистической по содержанию» и не имела права быть православной. Последние десятилетия уходящего века заявить «я – русский православный» значило противовопоставить себя официозу рушащегося социомонстра и утвердить возврат к отечественной культурной традиции.   
Второе высказывание «я – атеист» обрело новую актуальность в последние годы, уже в обстановке ХХI века, оно отстаивает личность перед угрожающей активностью церкви. В данном случае «атеист» значит «нецерковный», не имеющий ничего общего с этой организацией и ее идеологией. 
Итак, два высказывания, два отрицания двух устаревших форм социальной жизни – советизма и церковности – пошли друг другу навстречу и, парадоксально соединившись, дали формулу свободной личности.   
Но время идет, и идет быстро. Лет пятнадцать назад я мог бы произнести формулу Капицы как свою, сейчас нет. Ныне я бы сказал: «я – русский христианский атеист», а точнее, «я – христианский атеист», ибо подчеркивание своей русскости это, с одной стороны, все еще фига советизму, уже устаревшая, а с другой – пас национализму, привлекательному и современному не более, чем церковь. Если бы я жил в Антарктиде или в Австралии, это бы еще имело относительный смысл, как «паспортные данные»: «Откуда ты?» – «Русский». Но не случайно и из паспорта исчезла графа «национальность» – предвестие того, что исчезнет эта графа и из мозгов. И мы перестанем ее предъявлять, как не предъявляем цвет кожи. ХХ век, когда национальную идею окончательно протестировала (тест – Гитлер),  оценила и отбросила сама жизнь, кончился, и только люди с глазами на затылке все еще тужатся дотащить эту ветхую шкуру до наших дней. Я еще понимаю несчастную эмиграцию «ленинского призыва», которая запела свою нациолирику не от хорошей жизни, но и ее потомкам сегодня пора поумнеть и понять, что мир уже другой и мечтать о «народной монархии» нестерпимо глупо. 
Слово же «православный» я убираю не только как имя устаревшей церковности, такое же как «католический», «протестантский» и т. д., но и как опасное в политическом отношении, ставшее знаком не духовности, а этничности, то есть основой того же отмененного жизнью национализма. 
Итак, я – христианский атеист. Это значит, что я ношу в себе христианскую культуру и не имею нужды ни в какой христианской церкви.
                17, 25 сентября 2012