Сердце матери

Сердце матери
Я помню мать усталой и седой,
А говорят, она была красивой…
На фото с юной милой медсестрой
В глазах свет сердца проступал счастливый.

Я никогда не смел сказать ей «мать»,
Есть для нее особенное слово,
Я только мамочкой мог называть
Ту, что всегда простить меня готова.

Мы на перроне будто бы вдвоем
На десять лет ты постарела, мама!
Гармошка пела курским соловьем,
А я стоял, сжав кулаки упрямо.

Раскрыла нам теплушка черный зев,
«Занять места!» -  команда прозвучала,
Умолкла  песня, как-то присмирев,
А чья-то мама горько зарыдала.

Я был мальчишкой и еще не знал,
Тогда навек я с мамочкой прощался,
Украдкой слезы тихо вытирал,
Вернуться к ней с победою поклялся.

Я прожил жизнь и много испытал,
Но лишь глаза закрою – станет ближе
Осенний дождь, заплаканный вокзал,
Печаль и боль в родных глазах увижу.

В окопах мерзли, голод мучил нас.
А коль  письмо из дома получали,
Где был тепла и нежности запас,
Нас словно руки близких обнимали.

Я обо всем на свете забывал,
Лишь мамин голос слушал, тихий, нежный,
И словно ветер северный позвал
Цветущий май в январский холод снежный.

Бежал по строчкам и не замечал –
Словно топор перо тяжелым было
Тем, кто в блокаде тихо умирал,
И чье тепло бумага сохранила.

Нам было трудно -  им еще трудней,
От их любви нам становилось легче.
Земля своих хранила сыновей,
Хотелось нам прижаться к ней покрепче.

Не сберегла она меня лишь раз,
Когда, визжа, осколок впился в тело.
И солнца свет в глазах почти погас,
Будто в пожаре голова горела.

Очнулся я под мерный скрип телег,
Лежал на сене жаждою объятый.
Запомнил бой длиною в целый век,
Косили все живое автоматы.

Не человек я был – горящий дом,
И голова, и губы пить хотели.
Вздымалась грудь, объятая огнем,
Ни капли влаги не осталось в теле.

Я вдруг подумал, что меня спасет
Та, что всегда на помощь приходила,
Глоток воды подаст, и боль пройдет.
Шептал я : «Мамочка!»-, теряя силы.

Сквозь гул и грохот тихое: «Сынок!» -
Лилась вода  мне в грудь живой прохладой.
И понял я, что мамочка со мной,
Ее любовь витала где-то рядом.

Из материнских рук я воду пил,
Там в Ленинграде мама, умирая,
Молила Бога, чтоб сыночек жил,
И мне на помощь мать пришла чужая.

… На Пискаревском кладбище цветы,
Воркуют голуби да ветер веет,
Лишь иногда безмолвные кресты
Седой солдат слезой своей согреет.

Лежит здесь сердце мамочки моей,
Его тепла мне очень не хватало.
Оно с сердцами тысяч матерей
Любви и скорби малой частью стало.