и нет угроз

Острейший луч в кромешной темноте –
Клинок голов прогнившего молчанья,
И странная защита – в высоте,
В железной хватке мертвого отчаянья,

В страдальчески заломанных руках
И яблоках глазных белком наружу,
В позорно выигранных во внутренних бегах
Возможностях себя вполне разрушить,

В пустых глазницах сломанных дверей
Тоскливых анфилад внутри сознанья,
В безумных воплях раненных зверей,
Закованных в орудия дознанья,

В своих грехах и вере в благодать,
В пустых мольбах и лишних обещаньях,
В возможности себя совсем отдать,
Избегнув всей нелепости  прощаний.

И нет угроз. И есть слепой поход.
До некой точки, до координаты,
Бездумное стремление вперед
И тихое желание расплаты,

Спокойное уныние, тоска,
Механика простых передвижений,
И полные пригоршни песка
Несбыточных, мифических свершений,

Дурная ненависть к себе, не  в моготу,
И руки  - в кровь, и ими же по коже,
И глупые признания – в бреду,
Когда сознанье контролировать не можешь,

Упорное стремленье – к концу,
К моменту обретения свободы,
Когда, палач и пленник на плацу,
Ты рухнешь камнем в ледяную воду,

И, разрывая времени тесьму
Холодными и синими руками,
Почувствуешь внутри себя весну,
И станешь кучевыми облаками,

И станешь частью темного нигде,
И в нем – лучом бессмысленного света,
И от себя оставишь в высоте
Крупинки затянувшегося бреда,

Катарсис, отрешенье, пустоту,
Заветный взлет свободного паденья.
И - в унисон телесному кресту -
На белый снег кровавое свеченье.