Умылся вечер сентября

Умылся вечер сентября стремительным дождем.
Искрились капли под последними лучами.
Густое небо вспыхнуло пурпуровым огнём.
И листья жёлтые плыли под облаками,
На землю падали, шепчась;
Их кости хрупкие хрустели под ногами.
 
На ветке сумрачного дуба, старый и глухой,
Сидел угрюмый черный ворон неподвижно,
Как страж суровый, охранявший мертвеца покой,
Который здесь скончался так скоропостижно
Дня два назад, не более...
Теперь под дубом этим я шагал неслышно.

Полунагие кроны мрачных кедров и осин
Качались возбужденно в быстром диком танце,
Пытаясь ветер обогнать иль прогоняя сплин,
Раскрашивая листья пламенным румянцем.
Смола застыла на стволах,
Труп паука скрывая в золотистом глянце.

Чуть ветер свежий приподнялся, я вдруг ощутил
Его легчайшее медовое дыханье.
Я оробел, ведь этот сладкий ветер мне явил
Недавней смерти нежное благоуханье.
И приглядевшись, я узрел
Под грудой прелых листьев бледное сиянье.

Ни ветхий голый куст, ни хвоя молодой сосны,
Ни листья клена цвета янтаря и меди
Скрыть не сумели мраморность прозрачной белизны,
Голубоватый сумрак тела мертвой леди,
Хоть и нашли уже её
Жуки и черви в поисках привычной снеди.

Засыпана изящная рука сырой землей,
Я прикоснулся к ней, со страхом потревожить,
И в ноздри мне ударился знакомой теплотой
Приятный запах крови, тления и кожи.
Все трупы одинаковы
И в то же время совершенно непохожи.

Сгребая листья в сторону, лишая всех одежд,
Что к погребению дарила осень щедро,
Я погружался в липкий плен своих слепых надежд,
Окутанный гнилым амбре и свистом ветра.
Плоть мертвая передо мной
Теперь обнажена и тает незаметно.

Прекрасна, девственна, мила, совсем еще дитя,
Как смерть нашла свою в лесу осенне-мрачном?
Быть может, подлый почитатель поразил, любя,
После её к нему насмешек неудачных?
Как сильно мучилась она?
И сколь ещё дышала под листвой невзрачной?

Я околдован был ее пленительной красой
И мутной тайной, окружавшей ее гибель,
Я возжелал её нагой, недвижной и босой..
Ворвался кто-то вдруг в мою греха обитель -
Я слышал чьи-то голоса,
Был вынужден уйти тотчас лесной грабитель.

Я прочь пошел от сумрачного дуба, глубже в лес,
Покинув молчаливую свою невесту.
Вот блеск прозрачной белизны за деревом исчез.
Звучали крики в чаще леса неуместно:
Визг женский, возгласы мужчин;
Я свой продолжил путь, мне средь живых не место.