Новая книга Николая Зиновьева

На днях Николай прислал новую книгу, состоящую частью из уже напечатанных, но и недавно написанных стихов. Начну подборку сразу с новых, чтобы не повторяться, хотя перечитываю лучшего поэта современности с наслаждением и душевной мукой. И буду потихоньку добавлять А.Р.
НА ЧЕРДАКЕ
Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит.
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.
Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.

Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски, а то
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
Покойного деда пальто...
***

ЛЕГЕНДА
А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Они с кровью скатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи
Печенег не ушел от ответа,
Я их поднял с горелой земли
И с тех пор они черного цвета.
* * *
Вослед прошедшей нищенке любой
Болит душа, как рана ножевая.
Но как отрадно сквозь тоску и боль
Подумать о душе своей: "Живая."
***
МАТЬ
Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб...
Чтоб доняньчить внучат
Мать на время живой притворилась.
* * *
Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится...
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом крестится
Рукой, махнувшей на людей?...
* * *
На смутный свет вдали
Идем, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.

Ушла уж из-под ног.
 Но мы еще бредем.
И знает только Бог,
Куда мы упадем...
***

На западе солнце садится светло,
Восток набухает грозою.
Дохнула прохлада, притихло село,
И ливень — как даст! — полосою.

В саду на дорожках взрывает песок.
Сквозь солнце закатное льется...
И кажется, будто рыдает восток,
А запад как будто смеется...
***

Эх. подкачу-ка я штанины,
Несите ноги, вы вольны,
Куда хотите, гражданина
Несуществующей страны...

Ну что же, нет страны, и ладно.
Выходит кончилось кино.
Зато пока еще прохладно
В бутылке терпкое вино.

А если я при всем при этом,
При всем при этом, да при том
Не стану даже и поэтом,
То точно сделаюсь шутом.

Я бубенцами стану звякать,
Глотну вина и брошусь в пляс.
Чтоб ненароком не заплакать.
Навзрыд...
Беззвучно...
Как сейчас.
* * *
В который раз нам это слышать:
"Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить".
О, русский Бог, а жить когда?!.
***
Бог ли всех нас позабыл?
Злой ли дух приветил?
Были силы — нету сил.
Брошены на ветер.

И друг другу стали мы
Словно псы цепные...
"Колокольчики мои, —
Я кричу навзрыд из тьмы, —
Цветики степные!"
* * *
Сердцу грустно,  духу нище.
Жизнь права, и смерть права.
Лето. Сельское кладбище.
Ни крестов, ни звёзд. Пока.
 
Но среди травы могильной,
Бледен, тонок и высок,
Колосок - гербом фамильным.
Тонкий, хлебный колосок.
***
Кружил февраль по косогорам,
Поземка пряталась в стерне,
Когда одним сплошным укором
Вся жизнь моя предстала мне.

Кого я спас? Кого приветил?
Кому был дорог мой ночлег?
Ответа не было. Лишь ветер
Бросал в лицо колючий снег.

ЛАСТОЧКИ
Живут без отчества, без имени,
Но по приказу не поют,
Не мечут бисер перед свиньями,
И на чужбине гнезд не вьют.
***
Встречался ль ты взглядом с глазами младенца,
Когда он еще поперек полотенца?..
Младенец не знает ни зла, ни обиды,
Ему все вселенские тайны открыты.
Но прежде чем скажет он первое слово,
От нашего мира земного и злого
Успеет вкусить он, увы, и не раз...
И тайна бессмертья вновь скрыта от нас!
**** ; *
"Я не такой, как все" — твержу
Я то отчетливей, то глуше.
Я и пред Господом скажу:
"Я не такой, как все. Я — хуже".
* * *
Мы не властны в своих сновиденьях,
Так же, как и в судьбе не вольны.
В снах гуляет душа по владеньям

То Создателя, то — сатаны.
То проснешься, как в детстве, бывало:
Так легко, хоть ходи по воде —
Сразу ясно становится, где
Этой ночью душа побывала.

А бывает, проснешься и надо
Все невольные помнить грехи.
Глянешь в зеркало: Дантова ада
Под глазами темнеют круги.
***
ЕЩЕ РАЗ О СЕБЕ
Есть уголки в людской душе,
Куда заглядывать не надо.
Там среди мрака угли ада
Рассыпаны цветным драже;

Там меркнет Божия лампада,
Там чутко дремлет Вельзевул,
Туда заглядывать не надо.
И горе тем, кто заглянул!
* * *
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.

Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не легким делом.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Воспетый и в стихах, и в пьесах,
Он, как отец к своим сынам,
Уже полвека на протезах, —
Что ни весна, — приходит к нам

Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.

Я не пойму, куда все делось?
Ты. если знаешь, подскажи:
Где духа мощь и сердца смелость?
Где доброта людской души?

Или с рожденья наши души
Не посещала доброта?
Боясь в ответ услышать "да".
Я в страхе закрываю уши.
* * *
Господь, я волк или овца ?
Идти мне в стадо или в стаю ?
Не знаю, Господи. Не знаю.
И не узнаю до конца...
* * *
                "О, Русь моя!Жена моя!"
                Л. Блок
Я не скажу тебе: "Жена".
Я говорю: "мне лик твой жуток,
Страна Рублева, Шукшина
И восьмилетних проституток.

Стакан прирос к твоей руке,
И лучшим чувствам нет работы".

И гаснет с эхом вдалеке
Вопрос:
"Россия, кто ты?! Кто ты?.

МОЛИТВА
Как ни темна, как ни трудна
Жизнь россиян, как ни убога,
К Творцу есть просьба лишь одна,
Лишь об одном прошу я Бога:

Не дай такого, Боже мой,
Чтоб наша Русь, ругаясь матом,
Пошла по миру не с сумой,
А с самым лучшим автоматом...
* * *
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина:
Его взяла великая Победа,
А если проще — отняла война.

Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук тоже, хоть еще малыш.
Совсем не помню деда я, но Боже,
Кого в России этим удивишь?
* * *
Боже мой, уже за сорок,
А счастливых лет — ни дня...
Есть еще, конечно, порох.
Порох есть. Да нет огня...
* * *
Снова я безрадостные думы
Облачаю в грустные слова.
Может, я один такой угрюмый?
Может, я грущу напрасно, а?
Может я в упор не вижу счастья,
Тычусь мимо, как слепой щенок?
Может, и о Родине так часто
Я грущу напрасно?..
Дай то Бог.
* * *
Минуты свободные редки...
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,
Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на "плюс",
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.
***
БЛАГОВЕСТ
Когда так небо бирюзово,
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.

Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть... Или быть может
То тихий зов души самой.
Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть.

Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлет: "Я есть".
***
БЛАЖЕННЫЙ
Смотрит ясно, ходит боком.
Через грудь — ремень сумы.
Да, он тронутый. Но Богом,
А кем тронуты все мы ?
***
На свиданье спешу ли с букетом
Или просто бегу по делам,
За столовским сижу ли обедом
Или в мыслях брожу по мирам,
Шумно радуюсь строчке случайной
Или молча сижу у огня —
Мне все мнится: с улыбкой печальной
Сверху кто-то глядит на меня.
* * *
Из всех блаженств мне ближе нищета.
Она со мной и в летний день, и в стужу.
Она тяжка. Но тяжестью щита,
Надежно защищающего душу.

КОЗЕЛ
С утра на привязи надежной
Козел пасется на лугу.
Травы достаточно в кругу,
И сыт козел, как только можно.

Но бородатому злодею
Неймется все. И потому
Веревка шелковая в шею
Как нож, врезается ему.

От боли глаз ползет под веко,
И в горле горечи рассол,
И в сердце злоба... О, козел!
Как ты похож на человека!
* * *
Я слишком долго собирался
Поговорить с тобою, брат.
И вот, собравшись, растерялся
И начинаю невпопад:
О выпавшем дожде кислотном,
О пестицидах в молоке,
О нищем и почти бесплотном
Пенсионере-старике,
О белом лебеде в мазуте,
О снах, о бесах во плоти,
О жизни суетной, до сути
Которой хочется дойти,
О страшных буднях в Карабахе
Об искуплении греха,
О войнах, СПИДе и о страхе
За всех, кто жив еще пока...
* * *
Говорят, бессмертья нету.
И души нет, говорят.
Жизнь — погибельный обряд.
Жизнь — прыжок с обрыва в Лету.

Проклят самый миг зачатья,
Как дорога в никуда...
Что молчите? Отвечайте.
Ведь неправда это, да?
***

То ли ангел, то ли бес
Простирает сверху руку —
Дождик, падая с небес,
Моет красный " Мерседес",

Мочит нищую старуху.
Мне уже понять невмочь:
Это жизнь иль доживанье?
Редкий дождь встревожил ночь,
Редкий - редкий, как желанье
Наше ближнему помочь...

САМОРОДОК
Самородок! Самородок!
Налетела пресса.
Вмиг от лысин и бородок
В хате стало тесно.

Оператор с львиной гривой
Сматывает пленки...
И с улыбкою счастливой
Мать стоит в сторонке.
***
У всех нас на звон с колоколен
Немотствуют злые сердца.
И шурится вождь. Он доволен.
Исполнено все до конца.

В сердцах только ложь или злоба.
А чаще — и злоба, и ложь.
Не зря из стеклянного гроба
Лукаво прищурился вождь.
***

Не рви цветочков синеньких
В заречной стороне.
Убийцы и насильники
Гуляют по стране;
Лицо испишут лезвием,
А тело кинут в пруд...
Иди от нас, Поэзия.
Тебя не знают тут.
* * *
Что я тебя все грустью раню?
И помыкаю, как рабой?
Давай, душа, растопим баню
И всласть попаримся с тобой

А после сходим к деду Ване,
Пусть он развеет нашу грусть
Игрой на стареньком баяне,
Пускай порадуется Русь.

Услышав чистое, родное,
Узнав знакомые черты,
Как будто платье выходное,
Моя душа, наденешь ты.
***
Курится свалка городская,
Мерцает россыпью огней.
Не видно ей конца и края,
И ни одной звезды над ней.

Но вот уже скользит по хламу
Луч солнца первый там и тут.
С утра сюда, как прежде к храму,
Толпою нищие бредут...

И каждый с палкою-копалкой
Скитальцу с посохом под стать. ...
Взлетает вспугнутая галка.
Нисходит Божья благодать.
; ; ;
Парк. Осень. Клены. Желтизна.
И дно фонтана в паутине.
И облака, как на картине,
Стоят недвижимо. И сине
С небес нисходит тишина.

Охапку листьев соберу,
Склоняясь в поясных поклонах
Неутомимому Тому,
Кто вновь их вырежет на кленах.
***
Бывают дни, дарованные свыше,
Когда на все гримасы суеты
Глядишь с пренебреженьем, — так на крыши
Должно быть, птицы смотрят с высоты.
***
В подхваченные ветром занавески
Небесная сквозит голубизна,
И все вокруг в каком-то влажном блеске,
Как будто в детстве, после сна...
* * *
Спустилась ночная прохлада.
Сижу на ступеньках крыльца,
Дыханье цветущего сада
Касается нежно лица.

И к тайне творенья причастный,
Я плачу от мысли одной,
Что бывшие в жизни несчастья
Все были придуманы мной.

А месяц стекает на крыши,
И льется с небес благодать
На кроны деревьев, а выше...
Что выше? Не надо гадать.
* * *
Весна еще весной осталась
Везде: и в поле, и в лесу.
Но больше всех ее досталось,
Взгляните, детскому лицу.
***
Бывают дни, дарованные свыше,
Когда на все гримасы суеты
Глядишь с пренебреженьем, — так на крыши,
Должно быть, птицы смотрят с высоты.

В подхваченные ветром занавески
Небесная сквозит голубизна,
И все вокруг в каком-то влажном блеске,
Как будто в детстве, после сна...
* * *
Спустилась ночная прохлада.
Сижу на ступеньках крыльца,
Дыханье цветущего сада
Касается нежно лица.

И к тайне творенья причастный,
Я плачу от мысли одной,
Что бывшие в жизни несчастья
Все были придуманы мной.

А месяц стекает на крыши,
И льется с небес благодать
На кроны деревьев, а выше...
Что выше? Не надо гадать.
* * *
Весна еще весной осталась
Везде: и в поле, и в лесу.
Но больше всех ее досталось,
Взгляните, детскому лицу.

Когда цветет оно улыбкой,
Оно как будто бы поет.
Поет и жизни нашей зыбкой
Весь смысл бесценный придает.
***

У нас на хуторе, в Европе,
Пока ни стычек, ни боёв.
Лишь кошка прячется в укропе,
Подстерегая воробьев.

И жизнь, и смерть походкой тихой
Идут, - тьфу, тьфу, не сглазить чтоб.
И дед Антип с усмешкой дикой
Себе сколачивает гроб.

И говорит, что нет надёжи
Ни на кого — все пьют в семье,
И что крещённому негоже
Потом, как псу, лежать в земле.

РЕБЕНОК
Я завидую этому крохе, —
Моя зависть, как солнце, бела.
Прямо в пыль посредине дороги
Он уселся в чем мать родила.

Он в пыли беззаботно счастливый,
До чего ж хорошо одному.
Ах, мое беспортошное диво!..
Дай же, Господи, мира ему.
* * #
Юность шуткой прошла неуместной,
Зрелость, тоже, как видно, пуста.
Только детство, как всякое детство,
Походило на детство Христа.

Потому и сияет оттуда,
Через толщу безрадостных лет,
Незакатный, пожизненный свет...

ЗАКАТ
Скользнув лучами по перрону,
Закат на грязный, темный снег
Набросил тени. А ворону
Загнал на тополь на ночлег.

В багрец окрасил водостоки,
И от грехов людских далек,
Румянцем девичьим на щеки
Вокзальной шлюхи тихо лег.
* * *
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти. "

Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей...
***
СИТУАЦИЯ
Уже не страна. Территория.
Народ, превращённый в толпу.
Глядит на всё это История
Со складкой печальной на лбу.
Но больше волнует вопрос:
Как смотрит на это Христос?
Его пути неисследимы,
Так что не рви свои седины
В глухом отчаянье поэт:
Для пессимизма нет причины.
Для оптимизма - тоже нет
        *  *  *
Я на ум не претендую,
Когда гляжу, разинув рот,
Как и глухую, и слерую
Бабулю внук во храм ведёт.
Хоть каждый день я вижу это,
Но строчка русского поэта
Опять приходит и опять:
"Умом Россию не понять".
      *  *  *
ЛЕЖИ, ИВАН
В окно кричит Ивану вран -
Посланник верный аду:
"Лежи, Иван. Смотри в экран.
Ведь вы одно: ты и диван.
Вставать тебе не надо."
"Потом с дивана сразу в гроб -
Судьба, Иван, твоя" -
С экрана вторит русофоб,
Охрипший от вранья.
   *  *  *
Творенье Божбе неподсудно.
Коль так, то надо полагать,
Нам никого нельзя ругать,
А это, чёрт возьми, так трудно.
О чём мы станем говорить?
Мы немотой себя измучим
Кого-то честно похвалить
Язык наш лживый не приучен.
   *  *  *
СОБРАТУ ПО ПЕРУ
Пиши о поле и о лесе,
Где тени друг о друга трутся.
О демократии, прогрессе
Давно и всем пора заткнуться...
   *  *  *
Красной нитью сшивая
Этот мир и тот свет,
Кровь людская, живая
Льётся тысячи лет.

Если вдруг оборвётся
Эта нить - неспроста:
Этот мир обернётся
Светлым Царством Христа.

В ожидании этом
Чтобы жил мой народ,
Может быть, я поэтом
И родился в свой год?
  *  *  *
     "Идёт охота на волков..."
           В.Высоцкий
Была охота на волков,
Её воспел поэт-певец,
Но век наставший не таков:
Идёт охота на овец.

А у овцы какая льгота?
Овца она и есть овца.
Идёт глобальная охота
На истребленье. До конца.

Чтоб не возникли кривотолки,
Не озадачились умы,
Скажу, что волки - это волки,
А овцы - это овцы. Мы.
  *  *  *
Была Победа над врагом,
В ней, потеряв родного деда,
Я говорю, смотря кругом:
"Нужна ещё одна Победа".

Чей гнев, я знаю, вызываю
И с той и с этой стороны.
Но не к войне я призываю,
А ко спасению страны.
   *  *  *
ПОРТРЕТ СОВРЕМЕННИКА
Написан был Златым Тельцом
Портрет твой неспроста.
Махнул три раза он хвостом,
И всё мимо холста.

И пустотою на холсте -
Вся суть твоей натуры.
Так что, дружок, не обзсудь:
Тут никакой халтуры.
   *  *  *
Не переделывай эпоху,
Оставь работу эту Богу.
Но человек своим умишком
Самонадеян. Даже слишком.
Решил он новый мир творить,
Не принимая Божью милость.
А что в итоге получилось -
Об этом страшно говорить.
  *  *  *
У нас украли наше время.
Я знаю даже это племя,
Да кто его из нас не знает,
Но это дела не меняет.

Украли наше время. Баста.
Взамен - шампунь, зубная паста
В насмешку дадены всем нам.
И поделом. И по делам.
Ликуй, неназванное племя.
Хвались собой, беснуйся впрок,
Но знай, вернётся наше время
На зов написанных мной строк.
   *  *  *
РУСОФОБАМ
Вам бы нас всех порвать по кускам -
Эта мысль даже ночью вас будит.
Но всё это решается там,
Где вас не было, нет и не будет.
   ***
НА РОДИНЕ ПОЭТА
Я был на родине поэта
И мне запомнилось лишь это:
Даль вологодская сурова,
И небо низкое свинцово
Висит у самого лица.
Всё говорило, что Рубцова
Никто не понял до конца.
И мы стояли у могилы,
Своим умишком слабым, хилым
Не понимая ничего:
Кого нет? Нас или его?
Вдруг полетели журавли
В сознаньи нашем иль на деле?
Мы ввысь пустую поглядели,
Шум крыльев шёл из-под земли.
И тихий ужас нас потряс:
Какой гигант ушёл от нас,
Когда в гробу его свободно
Летают клином журавли.
***
ИНЫЕ
Иным и солнце всходит с Запада,
Иные - с низкою душой,
Иным легко и локоть цапать-то
Зубами - локоть-то чужой.

Иным совсем не надо веры,
К них и совести-то нет,
Им подавай всего без меры,
Им, как кротам, не нужен свет.

Они зовут себя "элита",
У них везде не брат, а блат,
Для них любая дверь открыта,
Но шире всех - ворота в ад.
***
Иду, сутулясь, по аллее
Сказали б раньше: "Аки пёс".
Носить вериги тяжелее
Или писать? - ещё вопрос.
***
НА КАМЕНИСТОМ БЕРЕГУ
Не суди, и будешь несудим.
Потакай молчаньем всем пророкам.
Только вспомни, а за что пророкам
Головы рубил могучий Рим?

Не молчи, иди и обличай
Всякую людскую непотребу,
Власть, что нагло лжёт, не исключай.
Этим ты угоден будешь небу.

Не поэт, кто воспевает тишь,
И в упор не видит зла на свете.
Знай, кольты слукавишь иль смолчишь,
К небу возопиют камни эти.
***
Сердцу грустно, духу нище.
Жизнь права, и смерть права.
Лето. Сельское кладбище.
Ни крестов, ни звёзд. Трава.

Но среди травы могильной,
Бледен, тонок и высок,
Колосок - гербом фамильным.
Тонкий, хлебный колосок...
  *  *  *
РАССКАЗ СТАРОГО РАЗВЕДЧИКА
Я слышу каждый шаг врага,
Я вижу, где он силы копит.
Всё вижу я издалека
Прожитых лет - сказался опыт.

Хочу раскрыть я вам секрет,
Что для врагов секретов нет.
Известны все аэродромы,
Все типы лодок и ракет,
Лишь на одно ответа нет:
Кто мы?

Лишь только хлопают глазами:
Кто мы? А мы не знаем сами.
 ***
Уходил на Запад эшелон,
Увозил он русские берёзы,
Капали со спилов брёвен слёзы,
И Россия плакала вдогон.
  ***
Назвал бы наши дни: эпоха,
Но говорить неправду плохо.
И пусть не нравится кому-то,
Но наше время - это смута.

Я лишь поэт, в чём я повинен?
Но сам собой вопрос такой:
Куда указывает Минин
Свею бронзовой рукой?
***
НЕОБЫЧНЫЙ НИЩИЙ
У ворот старик сидит,
Только денег он не просит,
Даже власть он не хулит,
Просто тихо произносит:

Я пришёл из старины,
Православный русский витязь.
Я не смог узнать страны, -
Хоть один перекреститесь.
***
СОСЕД
Он теперь не силах пить помногу,
Он у нас большой оригинал,
Говорит: "Семью свою и ногу
Я по пьянке где-то потерял".

И в глазах давнишнюю тревогу
Вдруг сменяет бешеная грусть, -
"Выхожу один я на дорогу"
Он тогда читает наизусть.

И читает так, что дрожь по коже,
Глядя на него во все глаза,
Вижу: по щеке небритой - Боже! -
Лермонтова катится слеза.
***
ГОРЬКОЕ ПРИЗНАНИЕ
Пишу о горьких вдовьих слёзах,
Пишу о наших страшных днях.
Пишу о самых разных позах
Солдат, остывших на камнях.

Писать же о чудесных грёзах
Не остаётся в сердце силы,
И если я пишу о розах,
То лишь на воинской могиле.
***
Нам с тобою ни к лицу
Врать, классическая лира.
Если мир идёт к концу,
Мы ничем не лучше мира.

Но страшней расклад иной:
В день пришествия Мессии
Вдруг на карте мировой
Не окажется России.
***
Вспоминаю о тех, кого нет,
Погружаюсь в себя, как в могилу,
Вопрошая: "Дашь, Господи, силу,
Чтобы снова вернуться на свет?"

Отвечает отверстая бездна:
"Страх в тебе от земного ума.
Что тебе о почивших известно?
Почему ты решил, что там тьма?
Там ни дней, ни ночей и ни лет,
ТОЛЬКО СВЕТ, ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ".
***
Я ни к чему не призываю,
На темя я не сыплю пепла,
Но чтобы Родина окрепла,
Я вещи в мире называю
Всегда своими именами:
Блуд - блудом, вора - вором,
Пустые обещанья - ложью,
Разор страны моей о разором,
А Божьей Волей - Волю Божью.
***
Быть иль не быть? Пустой вопрос.
Не быть, а жить, и жить всеръёз,
Все до единого порока
Убить в душе, убить без слёз,
Но хватит ли земного срока?
Вот в чём вопрос.
***
Всё стало пошлым или мерзким.
Как душу с этим примирить?
Быть может, с кем поговорить?
Но поглядел вокруг я - не с кем.

Народа нет. Ну а в толпе
Какая общность или сила?
И как насмешка на столбе
Плакат: "ЕДИНАЯ РОССИЯ".
***