Клюква

Непривычные мысли приходят в голову, когда гуляешь по болоту.
То ли это потому, что здесь, гуляя, точно не собьешься на бег.
То ли потому, что два-три человека, гуляющие здесь, не стремятся друг ко другу патологической жаждой общения, а как-то наоборот.
В последний раз я был здесь год назад.

Поспела новая клюква. Пока набралось мое ведро, созрел трактат о стратегиях ее (клюквы) собирания, но об этом скажу между прочим.

Это не осень. Лета тоже не было в этом году, зато теперь оно сильно затянулось.
Сегодня, например, середина сентября, была гроза. Тепло. Красиво. Вязы вдоль берега одни всегда зелено-желтые другие красно-коричневые (почему такие разные?). Первый клин лебедей.
И, все-таки, не осень.

Разве это сокровище, если оно рассыпано мелочью слоем в дюйм на каждой кочке? Не то. Вот я гуляю по болоту, ища сокровище, которое мое.
 Мое сокровище сразу не разглядишь в вечернем свете, среди узкой травы под чахлыми болотными березками. Это вам не  мелкая дребедень, которую способны ухватить только проворные пальцы жадины, моя ягода крупная.

Сегодня опять отключили электричество, тянут кабель через Потанивщину на Клименецкий. Так что еще и делать, все равно клюква нужна.

Иногда уже не приходят корабли, едва не единственная примета этой осени. Туманы, да.

А Соня кричит мне в трубку:
--Папа, пйивет! Хватит там сидеть, видишь, уже осень!


***

Сегодняшний день уже точно осенний.
Радость разрушения, нежность распада,
легкость бытия.
И уже ничто никуда не торопится, потому что,
без сомнения,
                все уже успели.

Так красиво, как не каждый год здесь бывает.

Некоторые этого не любят.

Север учит, отчего не каждого человека смерть прекрасна.


Моя смешная дочь после довольно бодрого рассказа про свой детский сад, про уток, которые еще не улетели, потому что все их кормят и они очень толстые, про мышей, которые могут прогрызть стены и залезть в дом, замолкает. Потом из трубки слышен странный звук. Она обьясняет:
-- Я рЫгнула,   -- смеется. Потом говорит:
-- Папа, я так по тебе скучаю… -- и больше я уже ничего не слышу, потому что мама отбирает у нее мокрую от слёз и соплей трубку.

И тропинка уже совсем осенняя, и каждый камушек на ней волшебный.