Под блёклой синью

Тысячелетье на реке, на Вохме,
Под блеклой синью северных небес,
Жил предок мой… В дожде берёзы мокли
И тайны сохранял угрюмый лес.
Кикимор он боялся, старых леших,
Но печенегов к дому не пускал.
И ведунов он помнил древних, вещих,
А в масленицу с девками плясал.

Случалось горе, мёрли в зиму дети,
Гулял по избам огневой петух,
Да мало разве горестей на свете,
Что наспускал, остервенясь, злой дух?..
Но знал в работе радость и веселье,
Когда коса свистала под рукой.
И жемчуг мыл он на реке весенней,
Речной, округлый, хоть не дорогой.

И знал один он город, словно праздник,
Тот город чудно звался – Кострома.
Товары скупо отпускал лабазник,
Заморскою цигаркою дымя.
Но как ни жил, а только жил, не зарясь
На чудные и дальние края.
Тысячелетье в скудный дол вгрызаясь,
Теперь холмы пустеют без жилья.

И всё война проклятая смешала,
Всех разметала по свету она.
Где родина? Где я? Лишь гул вокзала
Да в сердце беспричинная вина.

1987