***

Он сказал, что мне придется его слушать,
Во взгляде читались весомые амбиции,
Что теперь я должен думать?
Я подумал, нужно покреститься.

Он такой, больной, и та еще Иуда,
Ему все лавры и венки, ручку и портфель,
Он многих сдал-они ушли,
Таким как он, мой брат, не верь.

Эх, старина Селинджер, был прав.
И я над той еще пропастью в тиши,
Не стафоррд он, он стафи, стаф,
Я понял его суть, ущербный нрав.


Рецензии