Выпуск 20 мастерам цирических начал

20-1.

                * * *

Кто подарил тебя, мой сон,
Далёким странам и скитаньям,
Чтобы созвездья «Колесом
Судеб» тебя колесовали?..

Но пусть в том осознаньи Вех –
Как предрассудков жажды странствий,
Тебя найдут в стихах у тех,
Кто не скитался в сонном царстве!

20-2.

                * * *

Сегодня он начал весну,
И ты запомнил эту песню,
И Рыбака, что на блесну
Здесь ловит жизнь поинтересней…

И так запомнится ручей
С водою мутной и холодной,
В котором тот Рыбак, ничей,
Застыл деталью надприродной.

20-3.

                * * *

Поэта серафим из Хиросимы
вёл за язык по памяти ко мне:
им тишина была переносима
как две сумы молитвенных камней.

Пешком, из переплёта в переплёт,
по горло вбред минуя реки яви,
с безмолвием, сияющим как лёд,
они вошли в пылающий Рейкьявик.

20-4.

                ЭПИЗОД

Пришла. Я ждал…
                – Так голова горит…
Вся – в воздухе…
                – Да, но я сам я – воздух!
                – Свеча чадит…
– Да, милая, и – поздно.
– Там, на столе, наверно, Дант открыт!
– Печёт во лбу?
            – Да. Чтенье «Парадизо» – сожжёт совсем!
– Окно открой!
– Ложись!
– Ты скажешь, что безоболочной жизнь
Не легче пламени желанья и каприса?
             (Молитвенное тело склонено
               к отраде родового наслажденья…)

– Мы ляжем врозь!
– Взгляни на наши тени!
– Я их не вижу!
– То-то и оно!
   Начнём же танец крови, милый!
                – Бред!
Откуда взяться крови, если нет
От тела даже тени, даже боли?
– Импровизируешь, не забывая роли?
– Жар тела заменяет жар ума!
– Смотри, свеча как изогнулась…
                – Эка жалость!
– И каплет воск…
– Прости, но эта малость…
– Прости, но это я!.. Я так горю сама!

        (И я обнял её – и дрогнула она,
          вся в пламени – в объятьях леденящих…)

– О, слава вышним, пред тобою предстоящим!
– Я остужу тебя – и удалю из сна!

         (Она – чиста… Хоть и свеча чадит –
           как незатверженным стихом поэта,
           и лёгкий привкус утреннего света
           в нём истиной непознанной горчит…)

                ---------------
20-5.

    ИЗ  «ПУТЕШЕСТВИЙ  В  Г. КАЛУГУ»

                Великому спутнику моему
                Акутагаве Рюноске*

– Спасибо, дочка, за чаёк! –
сказал Писатель Величайший, –
Он мне в России как паёк
за с нею мой роман редчайший!

Спасибо, город Циолковск,
за то, что ты не как Свердловск…
Мы славно выспались с Валерой
вблизи калужского леска!
С названьем «Женщина в песках»
ларёк нашли с какой-то стерой…
Акутагава Рюноска
себе купил в нём два носка!

Мы в СССР. Медведь не съел
нас под Хабаровском – сидел,
зевал лениво и без зла!..

А тут – в «Калуге-2» – Берберов
(знакомец мой по США)
Дежурным служит самым первым
(полковник в прошлом УВД).

На безбилетных глядя прямо,
и строго, и т.п., т.д.,
у Свято-Сергиева храма
узнал нас и прижал к звезде:
– Прошу в буфет, Акутагама!..


 (Лирическое отступление:

       «В отроженском воронежском лесу»)

 
Сидим. Калугу вспоминаем. Вдруг – Бачурин!
Знакомый лирик – (а в лесу – ни терешка!) –
Идёт себе… Прошёл… Опять идёт!..
                … Кочуем! –
Не только по Москве и Петушкам!
                6 мая 2006 г.

*В воспоминание нескольких ночёвок в зале ожидания
  «Калуга-Вторая»,
  а также на вокзале г. Воронежа (Россия),
  с Лауреатом Нобелевской Премии по литературе - 
         Всемирным Писателем,
  но, всё-таки, с недоумением у меня спросившем:
  «Ну, что Вам за родина – СНГ?»

20-6.
                4-4-2-2-2
            ОБОРОДЕНЬ

                Вы с аду ли во городе?
                В.Ий

Вонзай, приехали! Вчера
восьмую пятницу притёрло.
Стоим. Девчонки – на шарах.
Вот, покатило… Вот – попёрло!

Вот – тащит вдоль и поперёк.
Вот – гонит в гору до икоты.
И спотыкается перо
в пределах имени Коготы.

А кончить надо хорошо.
Акутагаму – подытожить…

Давай сюда карандашом –
пернатый обородень дожит!

Ощипан. Гол. Ужель ещё
суббота обнажает кожу?


МАРКЕР: Когото – японское мужское имя

20-7.

                4-4-6

  ВОЗВРАЩЕНИЕ  БЛУДНОГО ТРАМВАЯ

Голубь на проводе – узел трамваю на память.
О тишине и её безвозмездном проезде.
Брянский коньяк по-армянски воняет клопами,
пившими горькую в Туле, Калуге и Бресте.

В главном вагоне накурены козыри крести.
Туз на руках и ещё ожидается драма:
кондоктора настояли на местном аресте –
значит, во мне будет 72 кг.

Нас палавос плолетает сквозь станцию «Мама».
Не забывайте детей в понарошку положенном месте.
Их ожидают любимые Туты и Тамы,
сами-с-усами, слезами и супы-с-котами…
Будешь по 100, 2 по 5 и единожды 200?
Тот, кто не будет, получит тузами по даме.

20-8. 

                * * *
                «ЛИКу»

Цвета о память – музыки ступени,
бессчётность клавиш с выбором одной.
В какую гамму непредвзятых мнений
ты вдруг попал звучащей ключиной?

И что открылось цветом в спектре многим, вернувшем в день, куда, вообще-т, нельзя,
внезапным дуновением тревоги?

И по цветным ступеням – (с гор – в отроги!) –
спускаются, вальсируют, грассят!

20-9.

                * * *

               птица
из многометрических божеств
образованная
                в питательных облаках
     какого-то особого циклона

             или тень её
                показалась

в орнаменте из многометрических стай
образованному всклёкотом
                её имени

ею вспомненного
         как с полуосыпанного холста
                почти её имени
    с уцелевшим названием – «Мысль».


20-10.

                * * *
                И  этот стих…

                I

Сверхтехника Господнего Стиха –
Она и Ангелам прямая безопасность,
И я её смертельную бесстрастность
В мирскую выдумку – (костёл, собор, кирха,
Иль русский храм) – молитвенно вносил
В своём неведенье: вот – голос, вот – сознанье…


                II

О чём я здесь пишу, закрывшись парой крыл,
Укрывшись в нише, погасив сиянье?..

Резцами вечности – безмолвия оброн
Вкруг наших островков согласного звучанья…

Но даже этот стих – уже колеблет Трон!
В испуге Ангелы летят по мирозданью.

20-11.

   НАШ  ТВОРЧЕСКИЙ  ПОЧЕРК

                Лику
                Ответ предварению моего НЕО-ТОМа,
                с благодарностью Компоэтору
                Михаилу Болгову.
                1
Наш почерк – от полёта Ангелов.
С их разрешения…
                Согласно
святому свойству пера-маргела,
он выглядит –  крестообразно
и вольно: смысл кристальным празднествам,
ведомым Иерархом сверху 
лучам в пространствах мер и праздности –
в руках пульсировать, как нервам!
                2
Хоть в мире Обликов – ручаюсь  аниматом
звериного числа, с кошачьей головой! –
царит испуг…  Лик исторгает вой –
и на него взирает благодатно!
                3
Квадратом первым, третьим, и десятым –
(о Странстве Мысли зная Высший Слог!) –
в квадрате чёрном мироздания проклятом –
мы вымостим дорогу из дорог!

               
МАРКЕРЫ:
1) Но это будет вовсе не Итог!
2) Эх, мне б за это бутерброд бесплатный!

                Март 2006 г.


20-12.

                * * *

Вот – навороченная Мысль,
Пусть – в виде Воза…
                Как  п р е д м е т н о с т ь  –
она  т а к а я  ж е  заметность
по той дороге на Молись.

… На остров греческих Феоф,
Священных Старцев кров Изгнанья,
где в смыслах логики сгоранья –
души оскудевавший зов.

… А то, что двигало тот Воз
(нагруженный ещё в санскрите),
и было – Мысль: и Лыбедь глосс,
и Рак, и Щука в Проскомиде.

                30.11.2004.

20-13.

                * * *

Мы узнаём приметы без труда,
с такой же простотою, как предметы,
и узнаванье родственное это
проходу сквозь магический Кристалл:

Нас бескорыстно вводят в суть Предмета,
когда ты от него таиться перестал,
и он, таясь, выходит из приметы.


20-14.

                * * *

Суставы этому движению обучены.
И ужас жеста Мысли в Слове  д л я,
Мной было Мироздание озвучено,
Совсем не так, как было  до  меня.

И – без меня! – оно, конечно, было бы
Составлено как из осколков  т е м
Моих утерянных кусков, клочков, обрывков и –
И пресловутых «недописанных» поэм…

Хоть и в реальности их не было б совсем!

20-15.

                * * *

Вот и гаснут звёзды. Умирает жемчуг.
Отчего так стынет тело пришлеца
с призрачных тарелок? Кто же это шепчет,
что у нас, у пришлых, не найти лица?

Нету узнаванья. Ночь бледней окраин.
Опадает голос. Падает листва.
Что же в нас здесь входит – на Земле, что раем
никогда ни мига людям не была?*


* Что же в нас здесь входит –  (тщетно не сгораем!) –
    и как древний жемчуг теплится едва?


20-16.

             MEMORIA-2
                В.В. Белопольскому

Дул, как зелёный, суховей
По жёлтой стелящей потраве,
Взметая пыль…
                Посмертной славе
Не достаётся ничего
В разъятьи  взрыва сей картины
На бездны Неба, и суглинок
Земли, и Пламя одного
Из нас!..
                Но этого не вышло:
Легли на крылья, стали выше
Взрывных потоков, рвущих крыши…
. . .

… Но постепенно улеглось,
И в крышку влез последний гвоздь.

. . .

… Стал низок ветер, и светла
Обетованная погода,
Где на холме, в углу угла
Кладбища (суть его невзгода
И счастье) открывался вид
На поле, речку, и –  за ними –
На Юго-Запад…
                Плыл в долине
Едва сиреневый дымок,
И пряди туч, и неба клок…

. . .
                ______________