Отечески пенаты

      
«Минутны странники, мы ходим по гробам,
Все дни утратами считаем;
На крыльях радости летим к своим друзьям, –
И что ж?.. Их урны обретаем».
Константин Батюшков

Немного истории
 
Фамилия Батюшковых связана с городом Устюжной и  его окрестностями.

«У;стюжна… А может быть Устю;жна?
Зелена, как щи из щавеля,
Редкая зелёная жемчужина –
Русская железная земля».
Алексей Васильев

«Пусть будет это место свято!
Видать, Господь не воду пил,
Когда рассвета от заката
Он тоже здесь не отделил».
Виталий Смирнов

В пятнадцати километрах от Устюжны в селе Даниловском находилось родовое   
имение дворян  Батюшковых. В конце восемнадцатого – начале девятнадцатого
веков Даниловским владел Николай Львович Батюшков – отец поэта Константина
Батюшкова. Здесь К.Н. Батюшков провёл свои детские годы, приезжал сюда и
позднее, в последний раз – на похороны отца.
   

Поэт в Даниловском

По-детски радуясь заметам,
Которые оставил дед,
Пыльцой увенчанный и цветом
Шагал под липами поэт.
О нём судачат дамы света,
Что он – отвергнутый жених,
Ни состраданья, ни привета –
Как стихотворцу жить без них?..

Разросся сад. Промчались годы.
Но память сердца привела
В широколиственные своды,
Где ждёт приветливая мгла.
Мальчонкой он играл со мглою,
Вернуть маманюшку молил…
Грустят под жизненной золою
Мечты, лишаемые сил.
Впервые здесь сложились строки,
Где деда правила рука,
Сюда волшебные истоки
Влекут, как древние века.
Душа надеется на воле
Запеть на необычный лад –
Целебной силы бы ей что ли,
Судьбы сочувствующий взгляд!..

Миг вдохновенья, словно чудо!
За словом слово собирать
Зовёт задуманного груда,
Летучих рифм гарцует рать.
Отодвигаются невзгоды,
Не ноет рана на ноге,
Стихам, ревнителям свободы,
Простор нужнее, чем пурге.
И настроение дубравы
С сердцебиением ключа,
Дары природы – не забавы,
Ведь правда жизни горяча!

Зачем же так спешу отсюда?
Ищу отрады для души
Среди зависимого люда
В неразговорчивой глуши?

Именье матери покойной
Немалых требует затрат,
А, сделав жизнь сестёр достойной,
Так несказанно буду рад!

К сестре в Хантоново поеду,
Пройдусь по берегу Шексны,
Затею с книгами беседу,
Развею тягостные сны…

Теперь в семье не только сёстры,
Есть и наследник, сводный брат!
Распутать узел сей непросто,
Куда ни глянь – заслон преград…

Послать на службу за границу
Пообещали и давно.
Поймать надежду, как зарницу,
Быть может и не суждено…

Отец обрадовался вроде…
Не поминает про жену,
Умершую здесь в прошлом годе,
Почти ровесницу ему,
Так и неп;нятому сыну…

С годами он простил отцу,
Что, память матери отринув,
С другой последовал к венцу.

Сын не чиновен и не знатен,
Невольный пасынок любви.
Отцовский брак ему понятен,
Но чтобы «матерью зови!» –
Уж это, батенька мой, слишком!..

Седеет, горбится отец,
Не управляется с домишком…
Уймётся, может, наконец?
Погряз в долгах, наследство деда
Не постыдился промотать –
Страсть игрока повинна в бедах,
Что загубила честь и стать…


Последний приезд

В Даниловском к могилам рода
Ещё добавилась одна.
Немного прибыло народа –
Зима, глухая сторона.
Сестра отца не пожалела,
Потом отмякнет и простит…
Покойному какое дело
До непрощений и обид?

Покуралешено немало
Отцом и в Устюжне и здесь,
Судьбу детей переломала
Самонадеянная спесь.

Удастся ли оставить детям
Частицу дедова гнезда?
Стараюсь, тужусь – только где там,
Плодов не видно от труда!..

Зимою здешнею так любо
Ловить мороза вкусный дух,
Да, запахнув плотнее шубу,
Взметать санями снежный пух!


К.Батюшков о себе…

« Я похож на человека, который не дошёл до цели своей, а нёс на голове
 красивый сосуд, чем-то наполненный. Сосуд сорвался с головы,
упал и разбился вдребезги. Поди узнай, что в нём было!»

Позволь, поэт, я не согласен!
Неповторимый твой сосуд,
В котором свет и чист и ясен,
В веках потомки понесут.

Да мало ль по какой причине
Пугает сердце пустота,
Заплакать хочется мужчине
И, вероятно, неспроста?

Уходит женщина к другому,
Ты растерялся без неё,
Спешишь к родительскому дому –
Навстречу –  стаей вороньё! 
Житейская неразбериха
На крайности толкает нас.
Поговорим о тайном тихо,
Пока восходим на Парнас.

Голубоглазый, низкий ростом,
Зато возвышенный умом,
Ты верил в добродетель просто
В других, как и в себе самом.
Со всеми бескорыстен, кроток
Шутил, болея, над собой:
«Век поэтический короток –
Готовься к смерти в час любой!»
Чтил независимости благо,
Прекрасное превозносил,
Что в хилом теле есть отвага
Доказывал по мере сил
В боях за славную Отчизну,
Хотя героем и не стал,
О лучшем друге справил тризну,
Возвёл в стихах на пьедестал.

И, верный дедовскому крову,
В сумбурной памяти хранил
Той жизни крепкую основу,
Как пятна дедовских чернил.

Болезнь душевная томила,
Пытала тело, будто тать.
Жизнь стала страшной и немилой
И заставляла вслух роптать.
Писал в минуты просветлений:
«Уже на свете нет меня,
Я мёртв для внешних впечатлений
Без плодотворного огня…»

Недавнее

В Даниловском в 1959 году стараниями устюжан создан литературный дом-музей
Константина Николаевича Батюшкова (1787 – 1855гг) и Александра Ивановича
Куприна (1870 – 1938гг).
В благодарной памяти останутся устюженские поэты Виталий Ильич Смирнов
(1930 – 1986гг) и Алексей Алексеевич Васильев (1933 – 2002гг).

Не торопясь, потру ладони
О серебро прибрежных ив,
Порадуюсь тому, что помню
Мологи медленный мотив.
Перед природными правами,
Пока по старчески не глуп,
Открою верными словами
Непотопляемую глубь.

Мы посещали с Алексеем
Васильевым музей, вдвоём,
Наивно верили: посеем
Слова достойные о нём,
О нашем земляке – поэте
И о приезжем Куприне.
Но утонули планы эти
В разломах века и в вине.

Витал добротный дух старинный
В пустой усадьбе и вокруг,
Обласкивал, как пух перины,
Бессмертный труд крестьянских рук.

Мне помнится поход обратный
Почти до Устюжны пешком,
Аллея сосен неохватных,
Что вдоль дороги прямиком
Сажали пленные французы
Во искупление вины,
Сердцами принимая узы
Непокорившейся страны.
Мы откровенно говорили
О жизни нынешней, иной,
От запаха дорожной пыли
И явь казалась стариной.

Васильев и Смирнов Виталий…
Сроднились с Устюжной они.
Когда-то мы стихи читали
Друг другу в суетные дни
Рабочей молодости нашей,
Встречаясь летом иль зимой,
Раздолье пили полной чашей
И водочку – не по одной.
Мечты качали в колыбели,
Любили, слухам вопреки,
Что каждый смог, то и пропели
С благословления реки.
А сколько унесли с собою –
Поди, попробуй-ка проверь,
Поговори с глухой судьбою
Сквозь заколоченную дверь!
Той страсти, что они не дали,
Не напоёт никто другой...

Звенят в былом речные дали
И колокольчик под дугой.