начало осени или начало конца прекрасной эпохи

Все! бросаю гиблое дело:
                долой все рифмы из стиха –
                не будет ритма!
Будет осень в каждом звуке
                и шорох листьев в букве.
Ветер будет завывать за полями
                и чернила растекутся от дождя –
                это не слеза – вода.
В каждой фразе, по традиции, тоска.
Я оставляю мой Шираз,
                где больное горло грела по ночам –
                свидимся ли еще, старик Хайям, -
                любовь все также горька
                и вкус апельсиновой корки
                не глушит неловкий поцелуй.
Мне больше не читать твоих стихов Руми! –
                прощай, мой милый друг, -
                буду писать одному тебе, -
                но письма такое дело – прочитай их без интонаций –
                слякоть под ногами.
Мой Восток, я ухожу от тебя туда,
                где одиночество конденсирует с каплями дождя.
Я вернусь, но сейчас я иду домой,
                к себе, где в душе, что в бобровой хатке
                вечно мокро, скользко и темно.
Я возвращаюсь в осень –
                греть руки над желтыми деревьями
                и дрожать под будничной водой.
Домой – в беларусскую осень,
                где на берегу экзистенционального одиночества
                мы тихо ненавидим Сартра.
Домой, где первое светило ожидается лишь на Рождество.
Там, где перечитываем Бродского у окна,
                зная, что любить можно немногих,
                но…