Нарядная осень

Вот тебе и нарядная осень! От восторга ликует душа,
Словно флаги, вершины у сосен, бабье лето как грань рубежа.
Как в колодце, в Ишиме водица, тополя в старом парке – столбы,
Повезло нам с тобой родиться, почему – то среди голытьбы.

Искалечен народ весь войною, почти каждый второй – инвалид,
Но делились хлебом  со мною, чудаков твоя память хранит.
Свое прошлое помним как сказку, как легенда нам те времена,
На подшипниках были коляски и звенели в пыли ордена.

Обитатель улиц ишимских, книг обжора – ночной книгочей,
С пацанвой  стационной носился, как над рощицей стая грачей.
Тебя знали в округе собаки, ты частенько ходил на вокзал,
Словно в омут, бросался ты в драки, как карась, ты из них выплывал.

Как киты, паровозы трубили,  тебе  станция  - лучший   причал,
С вечным запахом угольной пыли, поезд громко по рельсам стучал.
Стыки были  колесам трамплины, как составы, катились все дни,
Повзрослеть ты скорей торопился и ты верил, наступят они.

Я рос –жил средь лесной глухомани, был великий охотник до книг,
Я по матери вроде крестьянин, по отцу же – считался лесник.
И меня окружала природа, этим фактом поныне я горд,
И в избе почему – то народа, словно на небе звезд, круглый год.

Шиман Витя взрывной словно бомба, и хотя был еще карапуз,
Я вагончик сгоревший запомнил, его голову словно арбуз.
Словно волк, его пламя сглотило, уцелела лишь только башка,
Вся деревня его проводила, удалого когда – то зека.

Были страсти в округе как порох, и кипели они как котел,
То по пьянке бьют Федю Майора, а то Клоп средь доярок орел…
Дед Степан был на пасеке сторож, еще крепкий собой старичок,
Темной ночью убил его ворог, проломил бедолаге висок.

Вот такие я видел картины, как кино, в  раннем детстве своем,
И хотя край родной я покинул, вспоминаю часто о нем.
И тебя ,лучший друг, вспоминаю, ты по духу мне ближе родни…
Нынче осень у нас золотая! Наступили отличные дни..

Жизнь у нас  получилась хорошей, получаются вроде труды,
Но грустим почему – то о прошлом, мы о жизни среди голытьбы.
Ты ныряешь во сне под вагоны, я махаю огромной косой,
До последней  все мелочи помним, то, что стало нашей Судьбой.