шелка девичьей нежной кожи...

Шелка девичьей нежной кожи
Он щекотал своим усом.
Он целовал у крупа ножки
И виртуозил языком.

- В блаженстве том они визжали,
И шла о нем молва кругом.
Ему проходу не давали,
Он чаще жил под подолом.

Бывало, ехали с окрестных:
Уездов, деревень и сёл,
После чего, в дому известном,
Вдруг появлялся новосел.

- Он был с девичьем полом дружен,
Не просто так всегда ходил,
Всем комплементы говорил;
Его любая ждет на ужин.

- Всего вкусней была награда,
После прогулки в тени сада,
Прикосновения руки
К белым шелкам ее груди.

- Он к девице ходил прекрасной,
На внешность он смотрел всегда.
Пока она ходила в платье,
Он поднимал ей подола.

- Он был любовник виртуозный,
Пока ее папаша грозный,
Ходил считать во двор овец,
Он пробирался во дворец.

И говорил французской речью:
«Ты моё сердце! Будь со мной!
Вознагради мои страданья!
Явись ко мне скорей ногой!»

И эта фраза – заклинанием,
Звучало для любой из них.
В тот миг она скрывалась быстро
Готовить ложе для двоих.

Спустя полчаса иль быстрее,
Она из комнат позвала.
Лежит на шелке, ложе греет,
«Вратами в Рай» его маня.

Он деликатен с ней, и нежен;
За ручки не спеша  берет.
Превозмогая жар и трепет,
Он к делу, не спеша, идет.

Тихонько, краешком ладони,
Едва касается ее.
Она от чувств тихонько стонет,
Переполняет страсть ее.

Она уж шепчет: «Милый, где вы?
Скорей собою награди!
Отец уж скоро возвратится,
А у меня пожар в груди!»

«Послушай, бьется как сердечко!
За что вы мучите меня?
Я как несчастная овечка!
Войдите вы ко мне сюда».

И указав рукой на ложе,
С последних чувств пускает слезы:
-«Вы не желаете, увы!
Мой мир позором обрекли!»

«Как я смогу смотреть вам в очи
Среди прохожих и отца?
Когда пройдете мимо ночью
И не заметите меня!»

«Я вас молю! Ко мне ложитесь !
Я не обижу вас, едва ль.
Со мною вы соединитесь
И вас покинет в миг печаль.

***   ***   ***   ***   ***   ***   ***
«Мой милый друг, я в вашей власти,
Врата открыты, ждут лишь вас.
Войдите в них, там ваше счастье!
Там за вратами жаждут вас».

- Он прикоснулся к нежной плоти,
И трепет чувствовал груди,
Приятный бархат, а не кожа,
Она звала вся изнутри.

И поцелуям нету счета,
- Лишь для него всё естество!
Он так спустился к тем воротам.
Она же рвет вокруг бельё.

Она шепнет: «Давай! Смелее!
Не отступай, прошу, сейчас.
Вы искуситель, в самом деле
Войти, молю вас! в этот раз.

- И он коснулся нежно чресл,
Своим, неспешно, языком.
От напряженья обессилив,
Упала на кровать ничком.

И потеряла вдруг рассудок.
Придя же в чувства, наконец,
Она так сладко застонала,
Что возвратился в дом отец.

От страсти не было покоя,
Отец внизу, они же – тут!
Она не плакала – рыдала,
Отец позвал ее: «Марфу-у-ут!»

«Ты где, голубка сизокрыла?
С тобой случилась ли беда?
Ты плачешь! Ты там не упала?»
- «О нет, папа, здорова я!»

- «Скорей же выйди, я за дверью!»
- «Я не одета! Подожди». –
А сердце бьется сильно – сильно,
И выскочит того гляди.

С тех пор сказал себе он: «Хватит!
Так истязать девичий пол».
Потом женился очень скоро
И дом, жену, детей завел.

Потом он долго еще помнил
Все похождения свои,
При встрече, отдавал поклоны,
Сгибаясь до самой земли.

- Вы все, вчерашние подруги,-
Утехи плотские мои.
Но разошлись наши дороги,
Не встретимся уже в пути.