Аксакал

Без чётко выраженных планов
таил за пазухой кинжал,
безумец старый, он упрямо
в толпе предателя искал.

В наш век сплошного огнестрела,
глупей не может быть броска,
кинжал готовил он за веру,
он верил в искренность клинка.

Товарищ Путин вышел быстро,
народу ручкой помахал,
телохранители на выстрел
не подпускают, аксакал.

Иди опять в свою хибару,
пожуй лепёшку, спать ложись,
чеченцам расскажи, татарам,
что – с фотографии – про жизнь.

И неужели всё так плохо?
Подбросил к пенсии Рамзан.
Старик дышал, и с каждым вздохом,
он обращался к небесам.

И я увидел, вера – вышла,
кувшин пустой, ушла вода,
не - в решете с осколков крыша,
душа – с осколком – вот, беда.

А, что там будет? Ну – зарежешь.
Прославится на веки род.
Крах государства неизбежен,
но кто потом взамен придёт?

Старик провёл рукой, пригладил
халат расшитый и бешмет:
на свете меньше будет гадин,
а света – и при свете – нет.

И человеческая вера
кипела, просто не унять,
так волк придушит, схватит смело
барашка, сразу – не отнять.

Ложись, спокойствие приходит,
когда уснём, закрой глаза.
И снился Путин при народе,
подвижный, словно егоза.

А мне, что – мне? Россия – больше,
намного больше, чем Кавказ.
Позор – не смыть, и этим – горше,
замаранные мы сейчас.

14 сентября 2012 г.
С-Петербург