Иллюзии белого Ангела. Глава 7

Глава 7. всеНепрощщающий Будда
Взгляд СЕДЬМОЙ: Марина Генцарь-Осипова

Марина Генцарь-Осипова считает себя (и, наверное, по праву) названной сестрой Михаила. Они были знакомы, дружили и сотрудничали не очень долго – всего два года – но этих лет Маринке хватило, чтобы понять, что в лице Мише она обрела нечто большее, чем просто хорошего друга. Родство Душ, единая волна Сочувствования, Сопереживания и Соразмерности мыслей и поступков – вот что их объединяло. Так не умеют дружить люди. Так дружат бабочки, порхающие вокруг распустившегося бутона, или воздушные, иллюзорные полоски Радуги, прислонившиеся плечом к плечу…. Утрата Миши была для Марины равна утрате части Себя, но и Обретению себя  тоже….

**
Светлый совсем расшалился. Птица с нежностью стареющей мамаши любовалась издали, как он раскачивал утлые лодчонки своих друзей, направляющихся на чихающих посудинах через Меконг к водопаду Се. Он перепрыгивал с лодки на лодку, то заливая мотор водой, то балансируя на тонких бортиках, вызывая своим хулиганством женский визг и суровое мужское похрюкивание…
«Ребенок! Чистый ребенок!», - подумала Птица и припустила вперед, оглядываясь на вереницу сине-серых плавучих гусениц, неторопливо ползущих по коричневым водам великой реки навстречу новым приключениям.
Водопад Се она любила больше его знаменитых собратьев. И Светлый очень правильно заставил ее привезти своих друзей именно сюда. Он всегда был романтиком, этот мальчишка…
Широкие, покатые валуны, разбросанные по джунглям порогами, конечно, не подавляли своим величием. Зато они создавали полную иллюзию того, что наступил настоящий вселенский потоп и вода, ласковая, но безостановочная, бесконечная, неукротимая устремилась с небес на землю, затопив вокруг себя всё то пространство, куда только хватало глаз…
Где-то на нижней трети парка Се приютился тот аттракцион, ради которого Его гости и плыли сейчас по Меконгу. Назвать эту игрушку «тарзанкой» у Птицы не повернулся бы язык. Скорее, это была школа начинающего Ангела. Сначала надо было подняться в гору на высоту трех с половиной километров, а затем, на специальных ремнях и карабинах пролететь на троссах над джунглями, над водопадами, над провалами и оврагами до самого основания горы, изредка причаливая на шаткие подмостки вековых баньянов. Светлый был искренне убежден, что раздобревшим в городской сытости белокожим людям недостает крылатости. Нет, не той, которая от Духа или души. А обычной, нормальной, осязаемой всеми фибрами «летучести», оторванности от твердой почвы под ногами, без которой и сердцем-то взлететь не у каждой птицы получится. А они, ведь, не пернатые, они – человеки….
Птица ухнула, крякнула, чикнула и понеслась будить уснувшего сторожа, чтобы не вздумал распустить на отдых команду инструкторов-летунов и сорвать ее и Его, с таким трудом реализованные, планы…

**
- Вы как хотите, а в эту лодку я больше не сяду!
- Что так?
- Да ей жить осталось минут пятнадцать! Мотор то и дело глохнет, а борта вот-вот зачерпнут воду…
- И что? Ты плавать не умеешь?
- Умею. Но не наперегонки с крокодилами!
- Да последнего крокодила в Меконге съели лет пятнадцать назад!
- Кто сказал?
- Гид сказал.
- Наш-то? Уж, конечно, ему можно верить…. То-то он сидит ножки-ручки поджав и трясется от страха…

Друзья с тревогой посматривали на темнеющее небо…
В отличие от Вьетнама, закат здесь не сваливался на голову без предупреждения, накрывая землю плотной чадрой, а постепенно, слой за слоем, накидывал легкие вуали сиреневых дымок, более плотных по краям и практически невесомых, незаметных на возвышенности…
Экипировка прошла споро и быстро.
При незнании языка объяснения много времени, как правило не занимают. На тебя, как на свадебную лошадь, набрасывают какую-то невообразимую упряжь, состоящую из бесконечных ремешков, колечек, пряжек и застежек. Затем туго затягивают ремни и похлопывая по плечу рукой (хорошо, что не поводьями) спорым шагом направляют в гору, к вершине, к началу головокружительного старта.
Конечно, если бы было время осмотреться и подумать… Конечно, если бы не сработал стадный (в хорошем смысле этого слова) инстинкт, то летунов, бесшабашно сверзающихся в пропасть, оказалось бы на порядок меньше. Сейчас же на маленькой, шаткой платформе, обозначающей начало приключений, оказались практически все, за исключением тех, кто остался далеко внизу с фото- и видеокамерами наизготовку.
- Давид! Ты уверен, что мы это снимем? – Инна нервно теребила в руках навороченный Марк-II. – У меня, наверное, все кадры получатся размытыми. Объектив только фикс, темень уже приличная, а они будут проноситься в режиме репортажной съемки.
- Как ты – не знаю… А я сниму… Только бы точку хорошую найти. Если бы кто-то проехал первым, я бы хоть как-то сориентировался….
- Ребята! – Выловите их над озером, а я пойду к финишу. Там хоть лица попытаюсь поймать. А то в полете смаз будет жуткий…

Ожидание длилось добрых минут сорок. А то и час…
Уже и гид со сторожем выпили по несколько чашечек чая, уже и птица какая-то ночная, достала всех своим визгливым чиканьем и тяжелыми перелетами с ветки на ветку, а «тарзанов» все еще не было видно… Чтобы не скучать и просто поболтать, приходилось перекрикиваться.
- Кость, а ты в курсе, что мы с вами живем на территории дворца, ранее принадлежавшего принцу Петсератта?
- Пет… Чего?
- ПЕТ-СЕ- РА-ТТА!
- Чему рада? За Петровича рада?
- А….ладно,  проехали… Завтра с утра едем на Куанси!
- Что принести?
Понятно, что и разговаривать при шуме водопада, находясь друг от друга за сто шагов – было так же нереально, как занять себя чем-то еще, кроме пристального всматривания в ту заветную точку, откуда вот-вот должны были появиться летуны.
Но, как водится, мы всё прозевали…. И не потому, что были невнимательны. Просто, как оказалось, тарзаньи лианы были подвешены таким хитрым способом, что платформа, на которой были сфокусированы наши камеры, являлась лишь промежуточной «базой» трассы.  Сами же участники приземлялись, точнее, придеверевьевались, метров на двадцать выше по кроне вековых исполинов, и лишь затем, словно штурмовики ОМОНа, на канатах спускались на платформу.

Как бы то ни было, а несколько кадров нам сделать удалось. И удалось (а это – главное!) всем участникам джунглевых покатушек испытать огромное удовольствие от непередаваемого чувства свободного полета, ощутить которое, пожалуй, доступно лишь беззаботным птахам, перепархивающим с ветки на ветку…

**
Змей довольно ухмыльнулся.
Что ж… Эти новички прекрасно справились с задачей. Даже тот, однорукий, спелёнатый, словно младенец…
Упругое шелковистое змеи тело замерло,  полностью слившись с мохнатой веткой тамарина. Наступала ночь. Это было время, когда солнце, опаляя верхушки его родных холмов, окрашивало их цветом буддистских тог, а затем ныряло в глубокую пропасть черного космоса ровно по сигналу барабана на горе Пуси.
Змей приоткрыл клыкастую пасть и приготовился слушать, как вслед за главным барабаном, катятся, дробятся и множатся многочисленные горошины ударов в монастырях и пагодах окрестностей Луан Прабанга.
Конечно, если бы не Птица, приказавшая ему подготовиться к завтрашней прогулке в пещеры Пак У (змей должен был задуть все свечи храма и проследить, чтобы смотритель, испугавшись как следует, не захотел их зажечь вновь), то он бы отправился сейчас на набережную Меконга, в старый город, где начиналась совсем иная, ночная жизнь.
Она проходила под белым светом луны и редких фонарей, освещающих призрачным светом ночные рынки, полные вкусностей. Ах, как замечательно пели в садках уличных торговцев пойманные для жарки гигантские кузнечики и тараканы, как аппетитно квакали пресноводные лягушата, чьи лапки так любили заказывать французские путешественники…
Эти, Птицыны гости, тоже, небось, пойдут на рынок или в ресторан… жаль, если они не догадаются заказать фирменный бульончик Луан Прабанга – мясной лам с букетом трав и специй…. Только бы они не опоздали… Ведь в отличие от всех этих шумных городов, откуда сюда, на его родину, стекаются потоки странствующих и любопытствующих, жизнь в городке замирает в 23-00. Намекнуть, что ли, старому Ди Като, чтобы вывел на улицу своих лучших массажисток? Пусть они как следуют разомнут косточки этих новоиспеченных птеродактилей и убаюкают их ароматом волшебных благовоний и притирок. Если гости захотят спать, то всем будет лучше… И ему, и Птице, и этому Птицыному Светлому… Вон как грустно он болтает своей белой сандалией, сидя на соседней со Змеем ветке… Даже провожать своих друзей не полетел….

**
 Утро наступившего дня было каким-то детским, радостным и, да извинят нас те, кто не знает, пионерским… Мы знали, что сейчас отправимся на водопады Куанси, а это, как ни крути, самое ТО местечко Силы. И если не в мистическом смысле, то в самом, что ни на есть, тривиальном: дарят они мужескую и женскую силу, то бишь, страсть, со страшной, извините за тавтологию, силой. А чего б и не дарить: в них радон в таком количестве, что мёртвого из могилы поднимет и пламенного Ромео сделает…
Но, знаете, что любопытно…
У основания этих Куанси расположен зоосад редких бамбуковых мишек. Медведей, то есть… И вот сидят себе эти мишки по вольерам, сосут лапы, медитируют, но как-то не чувствуется в них радоновой силы Куанси. Скорее, наоборот: весь их внешний вид и поведение свидетельствуют о том, что все окружающее – тлен и суета, а человек (точнее, медведь, мишка) создан для того, чтобы из лицезрения окружающего пространства делать выводы. Медведиц они, как нам показалось, и не замечают вовсе….

Но мы ж не бамбуковые медведи, правда?
Поэтому с детсадовским азартом мы вознесись до самого  высокого порога Куанси. При этом, благодаря нахмуренным тучкам, грозящим пролиться лавиной дождя,  наша группа избегла участи стать частью бурного туристического потока.
Что там нам говорил гид? Спортсмены штурмуют гору справа, ленивые и одышливые – слева? Да ерунда это всё. И толстые, и тонкие, и атлеты, и диетики карабкались вдоль склизлых тропинок Куанси на самый верх – и ни на секунду не пожалели об этом! Людочка Прокина, нащупывая изящной балеткой очередную мшистую кочку, лишь приговаривала: «Тяжело в учении, легко в бою». И поверьте, она знала, о чем говорит. Ведь из нового состава участников экспедиции только она одна, пожалуй, и успела вдоволь хлебнуть тягот настоящих джунглевых дебрей и непролазных трясин. Поэтому коварство Куанси воспринимала с легкой улыбкой.
Из состояния нирваны, вызванной купанием в многометровом водопаде, нас вывел суровый оклик толстяка-гида:
- Закругляемся! У нас еще впереди Меконг, слоны и пещера Будд!
Да будь ты неладен!

**
Да будь ты неладен! Птица тяжело вспорхнула с ветки, покосившись на большой декоративный циферблат, висевший при входе в парк. Время еще – детское. В том смысле, что ранее. Точнее, утреннее. Если Змей не позаботился о том, чтобы подобрать гостям самую комфортабельную, но и самую тихоходную лодку, они, пожалуй, обернуться засветло. И как тогда не пустить их в заветную пещеру? Как сделать так, чтобы они почувствовали присутствие Светлого, но, ни дай Бог, не столкнулись с ним нос к носу? Ведь сила света, исходящая от многочисленных статуэток способна настолько сильно исказить пространство, что всё запретное и невидимое высвечивается, словно под прожектором многоваттного софита…
Птица нахмурилась и почесала ороговевшим, костистым пальцем надклювье. Пещера Будд… странно, но именно с приходом этих самых земляков Светлого, святое место было многократно осквернено. Статуэтки богов, будд, здесь никем и никогда не охранялись. С незапамятных времен люди, желавшие что-либо вымолить у неба приходили в эти удивительные надземные гроты, оставляли статуэтку Будды и загадывали свое желание… Чтобы особенно задобрить высшие силы, многие из них замуровывали в глиняную, бронзовую или деревянную статую кусочки золота или драгоценные камни. О! Об этом прекрасно знали воры и мошенники разных мастей. Ради поживы они ломали скульптуры и выковыривали драгоценные дары. Но все буддисты хорошо знают, что поломать Будду – половина греха. А вот вынести его со святого места – смертный грех. Поэтому даже самые отчаянные конкистадоры, разрушив, раскромсав священные статуэтки,  не уносили обломки из пещер, а просто сваливали грудой в углу. Но не таковы новые русские путешественники… Местные жители говорят, что практически каждая группа туристов из бывшего СССР может «похвастать» тем, что умыкнула со священного места небольшой сувенирчик. ГЛУПЫЕ ЛЮДИ! Будда, теряя свою точку опоры, теряя место, где он «прописан» молитвами страждущих, начинает сурово мстить. И врядли можно удивляться тому, что человеку, посягнувшему на, как ему кажется, безделицу, никем не охраняемую статуэтку, начинают преследовать болезни, несчастья, бедность, отчаяние и даже смерть.
Однако Птица была уверена, что среди гостей Светлого таких мелких мошенников не найдется. Её заботило совершенно другое…

**
- Валер, а получается рулить?
- Вы спросите у Кости и Нади, они полчаса стояли у штурвала. Кстати, классное ощущение: эта многометровая посудина послушна, словно хорошо дрессированный щенок. Достаточно малейшего движения руля и лодка точно выполняет команду.
- А Мишки рулили?
- Который Родин – да. А который Пронин – тот спит. Он сегодня у нас герой: взял, да и прыгнул в водопад с огромной тарзанки, вопреки своему позвоночнику.
- И ты как врач разрешил?
- Я как врач страховал. И приветствовал! Самое лучшее лекарство от любой боли – внутренний настрой. А он у Михаила был выше отметки «хочу и могу».
- Это как?
- Это ХОЧУ-У-У-У-У! и БУД-У-У-У!
- Валер, хорош прикалываться, дай порулить!
Миша Пронин открыл глаза и, улыбаясь во весь рот, потянулся тренированным и отлично отдохнувшим телом. Связки? Диски? К чертям! Вокруг такая красотища, такие улыбчивые и всё понимающие, всё принимающие лица друзей, что хочется не просто шалить и дурачиться, но еще и орать во все горло самые расчудесные песни.

Жители деревни Санхай, куда причалила наша лодка, совсем недавно поменяли сферу деятельности. Раньше они все, как один, промышляли изготовлением самодельной рисовой водки, требующей не только отменного мастерства (иначе не купят), но и выращивания специального дикого риса, богатого клейковиной, ароматного, вязкого… Кто пробовал растить рис, тот поймет, что в условиях гор, в условиях постоянных нашествий грызунов и всякой прочей жрущей посевы твари, задачка эта не из легких. Поэтому когда правительство разрешило посещать священные пещеры У, рядом с которыми располагалась деревенька, всяким-разным иностранцам, самогонщики –рисоводы в одночасье переквалифицировались в приличных мелких буржуа, и теперь активно торговали невкусными и непонятными им колами, сникерсами и сладкой ватой. А еще готовили обеды для туристических групп и обеспечивали прогулки на слонах по окрестным джунглям.

К обеду нам были поданы наваристый тайский супчик том-ям, непременный белый отборный рис, курочка под соусом карри и какая-то местная рыбеха, ловлю которой мы наблюдали тут же, в процессе жевания. Видимо, лаосские караси не отличаются большим умом, ибо ловили их совсем юные барышни, точнее, девочки. И делали они это весьма просто: большим сачком для бабочек тыкали в илистый берег Меконга и тут же вытаскивали невод с добычей, сантиметров, эдак, двадцать в длину.
После ланча был устроен показательный заезд на слонах. Те, кто ни разу не катался на могучей спине этого удивительного потомка мамонтов, испытали бы невероятный восторг. Слоники валко перекатывали своих ездоков на могучей спине, заходили в реку, набирали в хобот воду и фыркали фонтанчиком. Они играючи ломали огромные ветки деревьев и с корнем выкорчевывали прибрежную двухметровую осоку.
Однако те, кто уже участвовал в подобном аттракционе, где-нибудь в Таиланде, Индии или Индонезии, просто хорошо отдохнули, ибо никакого эксклюзива, никакой особой искры в лаосских укротителях слонов не чувствовалось. Они не заставляли слонов карабкаться по отвесной горе, не заставляли их вплавь пересекать водное пространство, не пытались заманить группу в болото, кишащее змеями…  А ведь в этих экстремальных «покатушках», на самом деле, не было бы ничего опасного… ну нет в джунглях препятствий и зверей, перед которыми спасовал бы этот исполин! Нет и всё! И адреналин, который полными горстями огребают туристы, для слона – обычная, повседневная жизнь…

**
Змей и Птица встретились на склоне у пещеры У.
- Как думаешь, пернатая, достаточно мы их задержали?
- Мы? Ха! Мы пихали паровоз, а он стоял на месте… Да если бы я не догадалась подлить им в бутылки с питьевой водой рисовой водки… Да если бы я не расклевала трем слонам мочку уха, чтобы группе пришлось разделиться на две части и кататься вместо двух часов четыре…
- Ну, ты не преувеличивай сильно! Твою водку нашли только двое… А хитрые погонщики слонов урезали график катания вполовину… То на то и выходит! Важнее то, что я нашел правильную лодку! И чапала она вместо двух часов все четыре!
- Тише ты, гадюка подколодная! Видишь, они возвращаются,
- Точно! И капитан, смотри, какой нервный… Все объясняет что-то про сумерки… И жена его испугана, и особенно этот, их толстяк-гид… Давай поспорим на что хочешь, они остановятся у пещер минут на десять, не больше…

**
Мы причалили к большому белому гроту, о котором столько слышали…
Сытный обед, утомительная прогулка на слонах и, особенно, ранний подъем дали о себе знать. В пещеру из лодки поднялось всего человек десять. Мы растеряно оглядывались по сторонам, пытаясь уловить и осмыслить, почему именно это место считается у буддистов «местом силы»? Пещера как пещера. Выдолб в горе. Таких тут сотни. На уступах и выбоинах расставлены разнообразные статуэтки Будд. Их тут, действительно, много. Но не три тысячи, это точно. Так что местные легенды сильно искажают действительность…
- Эй, народ, а почему Маринка плачет?
- Потому что ты дурак, и вопросы твои дурацкие. Иди в лодку. Пей свое пиво, или рисовый самогон, или, что там еще у тебя в рюкзаке припрятано?
- А пошел ты сам…
- ГРУППА! ОТЪЕЗЖАЕМ!

**
Птице было грустно. Она сделала все, как просил Светлый и старый Му. Никто не задержался. Почти никто ничего не почувствовал. Их живая энергия давала возможность светлому исполнить волю старого монаха. Но, увы, ни один из его друзей не догадался оставить в пещере хотя бы малю-ю-ю-ю-сенького Будду.
- Впредь буду умнее, - решила Птица и тяжело взлетев, направилась в сторону Луан Прабанга.
А Змей так и остался лежать у порога пещеры, выбрав для своего нового жилища приземистую ракиту, растущую у одной из ступенек. С голоду он тут не помрет, это точно… если уж не дичь, то жертвоприношения местных жителей позволят ему жить припеваючи. Да и буддистам хорошо, если подумать. Ведь должен же кто-то съедать те деликатесы, которые они сюда таскают денно и нощно. А сторож (Змей был уверен) подтвердит, что  ПРОСТЫЕ СМЕРТНЫЕ к жертвоприношениям не прикасались….