Разговор

Доставай-ка мать, все, что есть в печи,
вон сыны у ворот - Александровичи.

Сядем вкруг стола, переломим хлеб,
а по правую руку старшой мой - Глеб,

а по левую руку меньшой - Егор.
Неторопкий лепится разговор.

И, в спецовку штопаную одет,
со стены глядит Анатолий, дед.

- Где ж носило вас, по каким таким
сторонам глухим столько лет и зим,

внуки, дети, зятья да невесточки,
что ни духу о вас и ни весточки?

Слово за слово, говорим всерьез,
за вопросом новый растет вопрос.

Или мало мы наломали дров
из певавших нам золотых дубров?

Или мало рек расплескали мы
по могилам дедовским?
Тьмы и тьмы...

Со своей земли, своего двора
сколько ж вымели злата-серебра,

и пшеницы-проса, и ржи-овса?
Да, пожалуй, поболе германца-пса.

Чо ж так благостно языком мели?
Идти некуда со своей земли.

Никакой тропы, никакого пути
ни в которую сторону - нетути.

Коли тут стоять - дак о том и речь,
чтоб не брать-хватать, а жалеть-беречь,

не парить-летать, сказки сказывать,
а прорехи латать, бездны связывать;

наводить порядок в душе, в миру:
корень - к веточке, а добро - к добру,

чтобы тихо небу могла сиять
красно украшенная Отчизна-мать.

Не один сижу за столом в ночи,
вон оплечь сыны - Александровичи!