радио

Еще раз свое одиночество протер.
до блеска,до сияния каждой поры.
Больше обхаживать некого в теле пустых хором.
И мысли в голове поют хором,бьются о коробку:
в их тишине забиться в толпу,
но это уже не ново:спутать кровать с гробом.
Спутать стакан с другом,или себя с живым.
А потом:
так и плясать живьем на пустом стуле,на шею нацепив галстук,
головою у самого солнца.
Или.
 У обнаженной люстры.
А после стряхнуть пепел,
лицо с утра выровнять,
как единственную тетрадку,
к 12 по полудню снова ничего не понять.
Вытащить из под одеяла себя-разрушенный временем замок,
до которого не дошли сказки,
ведь остались только поэты и совсем поисчезли авторы.
И снова вылезти в улей,
в глыбу заснувших трутней,
чьи мечты трамвайны,
чьи жизни,как справочник травмы.
Купить себе новое жало.
Одиночество льется из радио,
поднимает увесистые темы о одиночестве,
путается в складках платья,в сиреневом дыме прошлого.
снова согласится с поэтом и возвратиться в комнату,
где вроде уютно собою быть,
если уж знать-кто ты.
К вечеру жечь свечи,
к вечеру пить с отражением.
Набрудершафт и дешево.
К вечеру заниматься любовью
с прикосновеньем заученным
и снова.
Одним и тем же лицом оставлять следы на подушке,
которая не пахнет никаким из возможных 'тобой',
и видеть какие-то сны,
уже ничем не отличимые от сущности.
[расскажи мне цвет твоего мира на вкус?
Расскажи мне куда ты бежишь из снов,где среди осени кто-то метко стреляет с крыш дождем?]