Молва

 Литературные журналы XIX в. >> Молва
   
 
 
 «Молва» выходила в 1831 г. еженедельно, в 1832 г. — дважды в неделю, в 1833 г. — трижды в неделю, в 1834-1836 гг. — еженедельно; отдельной подписки на нее не было.

Касаясь явлений общественной жизни, «Молва» разоблачала злоупотребления, которыми изобиловала эпоха николаевского царствования. Такова, например, заметка «Хозяин-филантроп» 1832 г., представлявшая собой диалог Теорова с Ханжеевым, который купил деревеньку и «посвятил себя делам человеколюбия». В скором времени Ханжеев увеличил доход от деревеньки впятеро, так как крестьян с оброка «посадил на пашню» да кроме барщины заставил их поставлять «разные деревенские безделушки»: холст, масло, ягоды и пр. («а кто не хочет всего этого поставлять натурою, — деньгами, я не принуждаю»). Поскольку крестьяне покупали хлеб на стороне, Ханжеев решил, что «их бедненьких в таком случае частенько могут обманывать барышники», и велел им покупать хлеб в господских магазинах, причем «цену назначил среднюю сравнительно с прежними годами, когда хлеб, этот дар божий, ценили дороже, да прибавил еще безделку за время, которое бы мужички тратили, таскавшись за хлебом на сторону», и в результате выручил за него вдвое против рыночных цен. В ответ на «филантропическую» исповедь помещика Ханжеева Теоров заявляет, что это «никак нельзя назвать ни человеколюбием, ни улучшением хозяйства; варварство — настоящее тому название».

Иронический, насмешливый тон был свойствен библиографическим заметкам «Молвы», публиковавшимся под рубрикой «Литературная хроника». Здесь вместо анализа макулатурных произведений зачастую им давалась убийственная характеристика с помощью удачно выбранной цитаты, остроумного обыгрывания заголовка и т.п. Имели место сатирические и полемические выступления против «Северной пчелы» Булгарина и Греча, а также против «Московского телеграфа» и исторических работ Н. Полевого.

Легкий фельетонный стиль, обилие полемики и отсутствие серьезных критических статей на литературные и научные темы отличали «Молву» 1831-1834 гг. Ситуация изменилась с публикацией в «Молве» «Литературных мечтаний» В.Г. Белинского и упрочением его позиций в изданиях Надеждина.

Будучи родом из семьи сельского священника, Надеждин прошел суровую жизненную школу, упорным трудом добился общественного признания и сохранил на всю жизнь неприязнь к сословному неравенству. Питая добрые чувства к терпящей нужду талантливой разночинной молодежи, он поддержал изгнанного из университета Белинского, взял его в качестве переводчика в свои издания. После дебюта в «Молве», вызвавшего большой общественный резонанс, положение Белинского укрепилось. В связи с отъездом Надеждина за границу с июня по декабрь 1835 г. он стал редактором «Телескопа» и «Молвы». При нем журнал начал печатать положительные отзывы о Н.Полевом, активизировал полемику с изданиями Булгарина и Греча. Вместо покинувших журнал сотрудников — Шевырева, Погодина, И.Киреевского, Хомякова, Языкова, основавших собственное издание «Московский наблюдатель», в «Телескоп» пришли друзья Белинского по кружку Н.В. Станкевича — Бакунин, Боткин. В числе новых сотрудников оказались талантливые поэты, прозаики, критики А.Кольцов, К.Аксаков, П.Кудрявцев.

Белинский напечатал в «Телескопе» статьи «О русской повести и повестях Гоголя», «Стихотворения Кольцова» и др., в которых утверждал идеи реализма и народности в литературе, связывая их между собой: «...если изображение жизни верно, то и народно». Эту мысль он подтверждал анализом творчества Кольцова, Гоголя.

Редакторская деятельность Белинского в «Молве» 1835 г. существенно сказалась на отборе и качестве публикуемых материалов. Усилился ее интерес к устному народному творчеству, печатались белорусские песни, украинские загадки. Значительное место отводилось переводам лучших статей из иностранных журналов. В одном из своих номеров «Молва» поместила стихотворения Мицкевича (без указания автора, так как его имя было запрещено упоминать в печати).

Принципиальные суждения по эстетическим вопросам «Молва» высказала в связи с дискуссией вокруг театральных амплуа Мочалова и Каратыгина. Поводом к дискуссии послужила статья 1833 г. за подписью П.Щ., в которой противопоставлялись эти два актера и отмечалось, что Каратыгин «овладел мастерски наружною, лепною частью своего искусства, постиг тайну чаровать зрение, но еще не нашел ключа к сокровенному святилищу сердца». В защиту Каратыгина выступил С. Шевырев в заметке «Об игре г. Каратыгина». Подводя итоги полемики в 1835 г., Белинский в статье «И мое мнение об игре г. Каратыгина» поставил вопрос шире и глубже, найдя контрасты, подобные «Мочалов — Каратыгин», в литературе, например, «Гоголь — Марлинский». Каратыгин, по словам критика, на сцене «холоден», «натянут», «эффектен», игра его отличается «совершенным отсутствием чувства» и «роли надутые, неестественные, декламаторские суть торжество его»; Мочалов же держит себя «просто», без натяжки, без «фарсов». Общий вывод критика сводился к тому, что естественность, простота, правдивость на сцене, как и в литературе, есть высшее предназначение подлинного таланта. «Где нет истины, — писал он, — там нет для меня очарования».

На страницах «Телескопа» и «Молвы» Белинский разоблачал беспринципность, меркантильность «Библиотеки для чтения», осуждал «светскость», аристократизм «Московского наблюдателя».

После возвращения к редакторским обязанностям Надеждин не высказал возражений против позиции молодого сотрудника, публично одобрил его деятельность в журнале. В первых двух номерах «Телескопа» на 1836 г. он опубликовал статью «Европеизм и народность в отношении к русской словесности», в которой, в частности, отозвался о «Московском наблюдателе» как об «эхе гостиных», а о «Библиотеке для чтения» — как о журнале «средней публики». Полемика с «Московским наблюдателем» стала лейтмотивом «Телескопа» и «Молвы». В 1836 г. «Молва» являлась по существу библиографическим приложением к «Телескопу».

В 15-м номере «Телескопа» на 1836 г. появилось без подписи автора «Философическое письмо» П.Чаадаева, участника Отечественной войны, члена Северного общества декабристов. В примечании говорилось, что это перевод с французского, и давалось обещание опубликовать другие письма. В письме Чаадаев высказывал негативный взгляд на прошлое России, в котором находил варварство и жестокость. Он отрицал историческую роль России среди других государств, выражал свои симпатии к католичеству. Основанием для резких суждений философа служили догматы крепостничества и современная николаевская действительность. Этот социальный настрой письма рассмотрели власть предержащие. По личному распоряжению Николая I издания Надеждина были запрещены, Чаадаев официально объявлен сумасшедшим. Надеждина выслали в Усть-Сысольск. Взгляды Чаадаева на историю отечества встретили в обществе как сочувствие, так и протесты. По вопросу о путях развития России вско­ре разгорелась полемика между западниками и славянофилами.

После ссылки Надеждин напечатал исторические и филологические статьи в «Записках Одесского общества любителей истории и древностей» и в «Журнале Министерства народного просвещения», являлся редактором «Журнала Министерства внутренних дел» и «Географических известий Русского географического общества». Научные разыскания Надеждина получили признание за пределами России.



Источник: «История русской журналистики XVIII-XIX веков». / Громова Л.П., Ковалева М.М., Станько А.И., Стенник Ю.В. и др. Под ред. Громовой Л.П. – СПб.: Издательство С-Петерб. ун-та, 2003 г.