Разговор деда с внуком

Как на праздник в хутор еду,
 Тороплюсь попасть  к обеду.
 В  отчий край, где сладко сердцу,
 Где открыты в детство дверцы.

 Подышать  в степи на воле.
 Где душе одно  раздолье.
 Где   ручьи с рекой жемчужной,
 Где покой для сердца нужный.

 Внук   со мной приехал  к деду,
 И соседский,  тут же,   следом.
 Быстро спелись на пороге,
 У ребят свои  тревоги.

 Чуть помыслил дед немного,
 И спросил: - Трудна дорога?
 Ты приляг, поди  устал,
 Вас с утра я поджидал.

 Пусть ребята порезвятся,
 В  речке  чистой освежаться.
 Им не надобен покой,
 Даже в  жаркий летний зной.

 На простор их тянет волю,
 На речушку,  в чисто поле.
 Норов  вижу в них  казачий, 
 Только  головы ребячьи.

 Внук  семье всегда подпорка,
 Ему жизнь пока не горька,
 Подрастёт, глядишь казак,
 Иль я думаю не так?

 Деду было не секрет,
 Уж  почти под сотню лет.
 Он  был сгорблен, но немного,
 Крепок был, держался строго.

Поразмыслил  вновь  про  внука,
- В жизнь войти нельзя без стука.
Не всегда всё будет гладко,
Стержень должен быть не шаткий.

 На него надежда только,
 Не скатился бы под горку.
 Рос смекалистым и крепким,
 И до дел в хозяйстве цепким.

 Не парнишка непоседа,
 Видно будет точно в деда.
 Детство вспомнилось своё,
 Что  давно ушло в быльё.


 До семнадцатого года,
 Не коробили невзгоды.
 Царь не баловал, но всё же,
 Жизнь трудна была, но гожа.

 Год пятнадцатый нагрянул,
 И войной на батьку глянул.
 И до самой революции,
 Приходилось спинке гнуться.

 Детство было всё в труде,
 Засыпали в борозде.
 Было нам не до учёбы,
 И пуста была утроба.

 Это Вам теперь конфеты,
 Разных разностей в буфете.
 Мы  испытывали муку,
 Чтоб  в чулан  не сунуть руку.

 Там, на  полке с  занавеской,
 Сахарок  в комочках веский.
 Клали в чай под  вечерок,
 Белый, белый как снежок.

 Мысли спутывали бесы,
 Нам, диктуя  интересы.
 Но порядок был для всех,
 Красть нельзя - великий грех.

 Вот и вечер - день свершился,
 Внук  с реки  уже явился.
 И подсев тихонько к деду:
 Быстро вклинился в беседу:

 -Расскажи дедуля снова,
 Что казак  всему подкова.
 Как  на службу уходил,
 И кто  утром их будил?


 - Ну,  садись ко мне поближе.
 Интерес тут твой я вижу.
 Начал дед  не напоказ,
 С интересом свой рассказ:

 Жил казак на хуторах,
 В вольной степи на ветрах.
 На казачий сбор в станицу,
 К сроку должен  появится.

 Был в станице атаман,
 Ему царский статус дан.
 Смотр устраивать станичный,
 Проверять казаков лично.

 Отбирать пригодных   к службе,
 Обучать,  всему что  нужно.
 Срок  ученья  один год,
 Пока навык наберёт.

 Призывались все на службу,
 К землякам, с кем ведал дружбу.
 Чувство локтя было крепко,
 Что встречалось и не редко.

 По   четыре года служат,
 Научась палить из ружей.
 Укрепляясь духом в теле,
 Чтобы разумом дозрели.

 Проявляли норов  в схватке,
 В «форме» были и порядке.
 Зажигательны  и смелы,
 В общем, годны были к делу.

 Чтоб нога  вдевалась в стремя,
 Чтоб ценил в походе время.
 Смог казачий статус несть,
 Символ гордости и честь.

 Словно ястреб был в полёте,
 У царя всегда в почёте.
 Сильный духом, крепок волей,
 Конь и шашка  его  доля.

 Мальчугану с ранних лет,
 Обученье не секрет.
 Он устав  казачий  ведал,
 Как служили  его  деды.

 В годы первой мировой,
 Дед твой был ещё малой.
 Но запомнил, что  отец,
 Настоящий был боец.

 Грудь его была в крестах,
 Воевал он не в задах.
 Был бойцом всегда отважным,
 А не писарем бумажным.

 За Россию - мать родную,
 Не жалел он жизнь земную.
 Да, казак он был что надо,
 Вот за это и награды.

 Помню, сказывал однажды,
 Прадед твой  о бое важном.
 В  Вильно кажется   стояли
 Немцы их атаковали.

 Его  вызвал  атаман,
 И  сказал: - смотри  Степан.
 Обойдёшь  вокруг дубравы,
 Своей сотней вдаришь справа.

 Дай напору быстрым скачем,
 Пожелай нам Бог удачи.
 Испугавшись, немцы дрогнут,
 Клин тогда их будет согнут.

 И помчались в бой казаки,
 Подняв вверх клинки в атаке.
 Так твой прадед  с сотней бравой,
 Прикурить давал на Славу.

 Быстро  немцы тогда сдались.
 Казаков они боялись.
 Прадед твой  лихой казак.
 Он в атаке был мастак.

 Жизнь подводит свой итог,
 Всему  есть на свете срок.
 Как война остановилась,
 Его служба завершилась.

 Тут царя смели никак,
 Толи сам ушёл с испугу.
 Призадумался казак,
 И поехало всё кругом.

 Прадед,  вышедший со  службы,
 Был в чинах больших - хорунжий.
 Он  лихой казак смышлёный,
 Малость властью, притеснённый.

 Как пришла Советов власть,
 Ему горько было страсть.
 Не желал идти за красных,
 Жить  хотел особой частной.

 Хлебом с ними не делился,
 Потому как сам трудился.
 Он царю служил, отчизне,
 Не жалел за это жизни.


 Говорил в сердцах  казак,
 Пока мыслю я вот так:
 - Эту власть кормить не буду,
 Хлеб съедят, а нас забудут.

 Не видал он в тех «активах»,
 Ни малейшей  перспективы.
 Без царя не мыслил жизни,
 Горевал всё за отчизну.

 Жизнь была ему не всласть,
 Негде голову покласть.
 За кого теперь сражаться,
 Что беляк, что красный – братцы.

 Иль совсем к земле прижаться,
 Как тут быть куда податься.
 Поблудил  в степи широкой,
 Загрустил в  тоске глубокой.

 Не любил казак до страсти,
 Что пришла Советов власть.
 Волю отняли, надежду,
 Что уклад давала прежний.

 Он привык быть вольной птицей,
 Здесь в родной степи трудиться.
 Но отчизны слыша зов,
 Ей служить всегда готов.

 Казаку теперь не спится.
 Как со всем этим смирится.
 А  совет  издал  указ,
 Он, по сути,  вредный класс.

 Нет нужды в его дружине,
 Пусть в артели  будет ныне.
 Для границ  негоден боле,
 Пусть на общем пашет  поле.

 Он сказал, поправив вихор:
 -Не скакать нам братцы лихо,
 По степи широкой, вольной,
 Прытью радостной, раздольной.

 Под запретом весь простор.
 Что рассказывают – вздор.
 Стал теперь казак не нужен,
 Только с песней его дружат.

 Много лет с тех пор прошло,
 Но внутри сердечко жгло.
 На земле труда  хватало,
 Но в душе хандра запала.

 Он теперь как все гражданский,
 Хоть донской или кубанский.
 Много знал теперь ремёсел,
 Но земли своей не бросил.


 Не стыдился он земли,
 Жил он здесь, а не в дали.
 Время сбавило печали.
 Ведь душа не крепче стали.


 Власть Советов укрепилась,
 Жизнь казаков изменилась.
 Кто к земле совсем прижался,
 Кто  к чужбине привязался.

 Кто - то в город убежал,
 Кто в земле сырой лежал.
 Все рассеялись как дым,
 Но всё в памяти храним.

 Дед добавил в разговор:
 -Жизнь  вносила свой узор.
 Хоть она была не в радость,
 Тут ещё  случилась гадость.

 Началось в тридцать девятом,
 Я не помню точно дату.
 Финский маршал Маннергейм.
 Надавал он нам чертей.

 Гитлер  шёл с войною грозной,
 Был противник он серьёзный.
 Всю Европу покорил,
 Мог дойти и до Курил.

 По - началу был нам в тягость,
 Воевать какая радость?
 Но наш Сталин был смышленый,
 Не хватало чуть силёнок.

 Шашкой немца не возьмёшь,
 Он в стратегии  хорош.
 Мы остались с конной тягой,
 За душой одна отвага.

 Лишь потом, наделав пушек,
 Самолётов и «Катюшек».
 Стали бить по супостату,
 Гнать его из наших хат.

 Шесть годов мы воевали,
 Из  России немца  гнали.
 Так дошли мы до Берлина,
 Вот такая брат картина.

 Воевать пришлось казаку
 И твой дед ходил в атаку.
 Но вернулся я живой,
 В сердце раненый  войной.

 Полегло  в войне немало,
 От неё всем горько стало.
 Боль давила ещё долго,
 Немец  гнал до самой Волги.

 В край степной не все вернулись,
 Тюрем судьбы их коснулись.
 Кто за слабость пострадал,
 Кто словечку волю дал.

 К очагам вернут не скоро,
 Покатилась жизнь под  гору.
 Как Иосифа не стало,
 Тут и оттепель настала,

 Не тоскуй  казак лихой,
 Песню радостную пой.
 Помни доблесть свою, славу,
 Ты на то имеешь право.

 Время шло, вершило вёсны,
 Зелены как прежде сосны.
 И вода в реке чиста,
 Не сидим и мы в кустах.

 Хлеб сажаем, землю пашем,
 Степь родную любим нашу.
 Лишь  коней теперь не стало,
 Время быстрое настало.

 Конных армий нет казачьих
 Казаки  теперь не скачут.
 У них есть  стальные кони,
 Век машин на небосклоне.

 Вместо хат теперь квартиры,
 Прямо в ней стоят сортиры
 В городах там очень  важно,
 Все дома многоэтажны.

 Казаку жизнь в той халупке,
 Не к душе, как в душегубке.
 Он привык гулять на воле,
 Словно ветер в чистом поле.

 Пока шли застоя годы,
 Чисты были небосводы.
 Лишь афган сдавил нам  дышло,
 Что поделаешь, так вышло,

 С появленьем перестройки,
 Стала жизнь совсем нестойкой.
 Но  свободой чуть пахнуло,
 И к свершеньям потянуло.

 Но советам не фартило
 Духу видно не хватило.
 Демократы вышли к трону,
 Флаг сменили и корону.

 Дали волю казаку,
 Но всё как - то на скаку.
 Нет серьёзного решенья,
 К самому пошли с прошеньем.

 Президент   поймёт кручину:
 - Казаки  ж побед святыня.
 Мы к традициям  с почётом,
 Содержать вас,  нету счёта.

 Разрешаю   жить самим.
 Вот с тех пор мы и грустим.
 И годов уж двадцать с гаком,
 Остаёмся пока с таком.


 Кто мы есть на самом деле,
 Кому нужно наше дело.
 Только облик: форма, шашка,
 Да казацкая фуражка.

 Власти нет, сплошные путы,
 Распускаются  редуты.
 Началась игра без правил,
 Дед замолк, затем добавил:

 Внук смотри  и понимай,
 Жизнь такою принимай.
 Жизни старой больше нет,
 Храни память прошлых лет.

 Стал уклад совсем иной,
 И не власть тому виной.
 Времена теперь другие,
 Но в степи  мы не чужие.

 Оглянись  лихой казак,
 Свет вокруг степи не мрак.
 Посмотри, весь мир другой,
 Веселись и песню пой.
Сентябрь 2010г.

Картинка из интернета: https://yandex.ru/images/search