Катулл Мендес. Живая душа

[исправленная версия]

Нет алтарей земных, и в небесах темно.
Из праха не восстать, скорбя о жизни краткой.
Познанья лишены, живём мечтою шаткой.
Лишь Страхам и Тоске бессмертие дано.

Шакалом проползти к могильным плитам серым,
Где пращур мраморный, просительно сложа
Ладони, мирно спит; кладбищенская ржа
Молиться не велит угрюмым маловерам.

Изверилась душа под гнётом суеты,
И отзвуки легенд божественных всё глуше.
На рынках городских разделанные туши
Подвешены к столбам, похожим на кресты.

И солнцу тягостно, взойдя в простор бесцветный,
Дарить тепло и свет бесплодию цветка.
...Поведал человек, что шёл издалека:
«В моём родном краю остался храм заветный.

Он выжил, уцелел – но устоял едва,
Руина алтаря густым плющом увита;
О древнем божестве, чьё имя позабыто,
Там память смутная пока ещё жива».

И я оставил град, коснеющий без храма,
Надежды мёртвые, безлюбые сердца;
И, смертно истомясь – сомненьям нет конца –
В обещанный покой уверовал упрямо.

И день за днём я шёл распутьями дорог,
Вдоль мёртвых городов и русел пересохших;
В безлюдии дворцов, как шёпоты усопших,
Чуть слышно шелестел бродяга-ветерок.

Пускаясь в путь, был юн, могуч и крепок телом;
Когда переступил божественный предел –
Я духом изнемог и плотью ослабел,
Запавшие виски покрылись снегом белым.

Устало я припал к подножью алтаря,
Подавлен грузом лет, но лучезарен ликом –
И вознеслась душа в пылании великом,
Последним из богов моления творя!

LA DERNIERE AME

Le ciel etait sans dieux, la terre sans autels.
Nul reveil ne suivait les existences breves.
L'homme ne connaissait, dechu des anciens reves.
Que la Peur et l'Ennui qui fussent immortels.

Le seul chacal hantait le sepulcre de pierre,
Ou, mains jointes, dormit longtemps l'aieul sculpte;
Et, le marbre des bras s'etant emiette,
Le tombeau meme avait desappris la priere.

Qui donc se souvenait qu'une ame eut dit: Je crois!
L'antique oubli couvrait les divines legendes.
Dans les marches publics on suspendait les viandes
A des poteaux sanglants faits en forme de croix.

Le vieux soleil errant dans l'espace incolore
Etait las d'eclairer d'insipides destins...
Un homme qui venait de pays tres lointains,
Me dit: «Dans ma patrie il est un temple encore.

Antique survivant des siecles revolus,
Il s'ecroule parmi le roc, le lierre et l'herbe,
Et garde, encor sacre dans sa chute superbe,
Le souvenir d'un Dieu de qui le nom n'est plus».

Alors j'abandonnai les villes sans eglise
Et les coeurs sans elan d'esperance ou d'amour
En qui le doute meme etait mort sans retour
Et que tranquillisait la certitude acquise.

Les jours apres les jours s'ecoulerent. J'allais.
Pres de fleuves taris dormaient des cites mortes;
Le vent seul visitait, engouffre sous les portes,
La Solitude assise au fond des vieux palais.

Ma jeunesse, au depart, marchait d'un pied robuste.
Mais j'achevai la route avec des pas tremblants;
Ma tempe dessechee avait des cheveux blancs
Quand j'atteignis le seuil de la ruine auguste.

Dechire, haletant, accable, radieux,
Je dressai vers l'autel mon front que l'age ecrase,
Et mon ame exhalee en un grand cri d'extase
Monta, dernier encens, vers le dernier des dieux!