Напоследок

Мне не о чем больше писать!
Сто раз я об этом базарил
И тешил читателей рать
Тем фактом, что взором обшарил
Пудовый толковый словарь
Родной несгибаемой речи-
Иссяк ремесла инвентарь.
Томим завершением встречи,

Я думаю, что бы ещё
Друзьям черкануть напоследок,
Чтоб знать, то что буду прощён
И брошенный в морду объедок
Не гробил гордыню и честь-
Оправданный ход человека,
Который, забывши про лесть,
Не сцедит наивного смеха,

А выплеснет весь негатив
На битый объект развлечений.
Замолкнувший речитатив,
Как кадры немых сновидений
Кому-то испортит настрой.
Простите, я больше не буду
Словами лечить геморрой
И рифмами вешать Иуду.

Должно быть, настал смутный день
Для ржущих рядов графоманов.
О дар, ты трухлявый, как пень!
О мир, в тебе умер Стаханов
И далее бред сочинять
Весьма и весьма неуместно:
Заплачет любимая ****ь.
В объятиях ****ских не тесно,

Хотя и приятно. Сто раз
Ломалось перо о бумагу,
Горел «социальный заказ»
В огне зажигалки. Ни шагу
Не сделаю больше вперёд
К источнику строчек прекрасных,
Поскольку навязчивый гнёт
Лишь стал зачинателем грязных

Стихов про разлуку и боль
С похмельным душком откровений
И лжи перекошенный ноль
Ложится на мрачные тени
Двух главных героев- они
Сто лет оскверняют реальность
Слюнями пустой болтовни
С претензией на уникальность,

И не о чем больше писать,
И некому верить отныне.
Сей опус барыге продать-
Вот высшая цель для гордыни.
Закончился день. Эпилог:
Поэт не нуждается в музе.
Над ним лишь глухой потолок
И карма с проклятием- лузер.