Чистилище уныния - Черная желчь

Узкий профиль никогда не прекращающихся исканий
ноша потяжелее чем всеобщий эскиз,
выразить яд обаяния одним видом отстраненной ткани
с отличающимся покроем мой девиз.

Меланхолия – черной желчи хранилище
сигнальный дым для скудных бесят прямо в нишу,
живя внутри стен уныния – чистилище
подкрадывается к нищим душам что еле дышат,

усядусь поудобней на стул
моя миссия раздувать пожар –
бурением глагола по бумаге гул,
кулинария ада, жертва и алтарь,

в гуще чистилища уныния пузырями ненависти
безразмерно бурлит в озерах черная желчь,
души в чаде меланхолии – не приятные известия
отрекаются жизнь от облезлых змей беречь.

Мы можем только очистившись смиренно наблюдать
очередной ужас и унижаясь клянчить подачки у обеспокоенных,
священному осквернению священный смысл придать
облачив его апофеоз в мелодию страждущего плача обреченных,

искушение обзавелось неопрятной
любовницей по имени испещренная бедность,
как бы не было взлетать приятно
но плоды пожинать тетушки смерти обязанность.

На грани вольно между абсурдом и гениальностью
что важно, между чем и ничем – прослойка вязких соплей джем,
добровольно сходим сума, в любом случае полностью,
обвешиваясь холестерической значимостью периферийных эмблем.

Приглядитесь своей керамикой озадаченных глаз,
неужели наши мозаики падений не похожи?
Уродливые куклы-кошечки, им не разлучить нас,
напалм разврата и под кожу волосами вши!

Искажаясь экватором головоломки на поприще
насыщенной слизи брожения внутри упругого вымя общепринятого зрения,
я буду рубкой подсознания доить свое вместилище
творческих иллюзий гневом выжимая до последней капли инверсию ухищрения.

Разнообразие скорбных эпитафий высшее достижение
для инициации фантазии перспективного ткача,
потому мой манускрипт не узрит горизонт завершения
пропитанная беспризорной амброзией моя свеча,

тело цветом грозовых облаков, так странно –
стою у подножья врат перед шеренгой трещин безвременья Лимба,
широка тропа, токсичный ров – меридиана
из не изъятых пустот рыкающего мрака соткан Иисус колючего нимба,

под скомканной бляхой страха вывернута печали изнанка
в чистилище уныния выкупанный в слезах и блевотине,
блуждающий в зале ужасов владыка стали кривого облика
с кубком огня обнаружил и уже устремился на встречу мне.

Проливной дождь из черной желчи смоет и забудет
все недоразумения неудач перемолов в серебряный прах,
обязательства перед идолами сожмут в тугой корсет
а грязь разрушая обовьет подвесив крюками на ребрах.