Долго я молчал
Тьмою окружен и ожиданьем,
Лишь свеча кувшинкой нераскрытой
Мне,увы,одна светила тайно.
Господи, скажи, где мера жертвы?
Где предел, что разуму доверен?
Пусть пока ничтожны мы и смертны,
К истине открой святые двери!
Ночь плыла, как вечный айзберг чёрный,
Временно иссякла благодать.
Мутный страх — то наважденье чёрта,
Стал меня,пленённого, терзать.
Плакал я, измучась одиноко,
И пришёл мистический ответ
Бабочкой — посланцем чистым Бога,
В жертвенной любви принявшей свет!
1997
Свидетельство о публикации №112091008045