Юродивый

Молния далёкая,   говорим  зарница,
грома не услышать и    не перекреститься. 

Но опять юродивый    колокольню топчет,
сонных голубей согнал,   пляшет и гогочет.
Он педали пробует   языков, и  пояс,
начинает редким и,   вскоре, частым боем.
И гремит нескладное,   грохоты считает;
ветер ужасается,    хищники рыдают.
 
Люди схватят звонника,   тащат и мутузят,
с кулака срезают на- батной верви узел.
Люди плачут: «Чудище! Не стучи в кампаны,
расскажи-ка буквами:    что? какие планы?

Мы т-те русским языком!..»   От него ни слова.
И отпустят,  до тех пор,    как опять,  по-новой,   
задрожит вечерний мир    с бухты ли, с барахты,
всё готовее, всё у- питаннее  страхом…


Молния далёкая   прыгнула зарницей,
не заметна жителям,  не опасна птицам;
неправдоподобных гроз   гром совсем не слышен.

Но смотри: опять «он» под    колокольной крышей!
Рвёт верёвки, на педаль    жмёт он  Благовеста.
Люди испугались и   времени и места.

Убивать уставшие    сродника дурного,
ох, однажды поняли,    выследили снова –
связь причин и следствия,
связь зарниц и звонниц.
И простить готовы ви- новника безсонниц,
допустили искренне  в следующем разе
дикаря – ещё греметь:   пусть его, залазит.

Вдруг живая молния   небо распорола,
всем видна, под колокол   светом уколола,
там убив блаженного   сквозь его зеницу…

Страшный гром набросился.
Тороплюсь креститься.

2002


Рецензии