Иллюзии Белога Ангела. Глава 6

Глава 6.

Взгляд шестой: Виталий Лясковский.

Виталий единственный из нашей группы, кто не только дружил с Мишей долгие пятнадцать лет, но и работал с ним на одном предприятии. Поэтому для него Миша был не просто единомышленником, а соратником, вождем, боссом и примером того, как можно силой своего энтузиазма, без блата, без папы-олигарха создавать и развивать не то, что фабрику – а целое новое направление отрасли! И скорбь человека, чьи профессиональные, творческие планы теперь оказались подвешенными на тонкие нити злодейки судьбы, и искренние слезы из-за потери близкого человека, все для Виталика смешалось сегодня в одно… Поэтому и поездка оказалась для него труднее, чем для большинства. Поэтому и чувствовал, и переживал он ее, пожалуй, острее и больнее остальных….

Птица смахнула крылом скупую слезу и, тяжело отдуваясь, взяла курс на юго-запад. Ее слезы (первые, кстати, за триста лет) относились не к близкому прощанию со Светлым, а к, кто бы мог подумать, расставанию с этой огромной, рыжей, блохастой псиной. Убеждать себя в том, что собачий век короток – врать себе же. Конечно, он короток. Да и не самые милые существа эти собаки: вон сколько гнезд они разорили у ее подруг, сколько птенцов, выпавших из гнезда подушили, а вот поди ж ты… Есть в их глазах какая-то вселенская мудрость и всепрощение, а в сердцах – безграничная любовь и преданность. Эта клыкастая машина с хвостом-помелом если уж станет тебе другом, то, считай, ты не зря появился на свет. Справилась бы Птица с Его гостями без этой рыжей собаки?... Честно говоря, справилась бы. Но почувствовала бы она к ним такое же расположение, мгновенное принятие и материнскую заботу? Вот уж – дудки. Это только она, эта шелудивая образина с глазами Фредди Меркьюри, была способна прикипеть к незнакомым, в сущности, людям, всей мощью своего стариковского сердца, да и её, Птицу, этим заразила. И вот осталась она теперь одна, вечно сторожить (Птица никак не могла произнести слово «умирать») Его знамя на острове Большой Собаки.
Говорят, что всевышний очень любит собак, поэтому они никогда не попадают в преисподнюю, отправляясь сразу на радугу. Что ж… Она может быть спокойна за своего Светлого. Если этот четвероногий пройдоха, ее случайный товарищ по халонговским приключениям уже там, то за Светлого можно не опасаться. У него там будет, как минимум, один, но очень преданный друг...
Птица повернула голову назад. Костистый клюв, загнувшийся к старости крючком, пребольно царапнул кожистую дряблую шею. Вьетнам остался далеко позади. Через восемь часов она (Бог даст) дочапает до Меконга. А там, с ветерком на моторной лодочке, безбилетным зайцем, не торопясь, доберется и до Луан Прабанга.  Только нужно придумать нечто такое, что позволило бы ей задержать Его гостей хотя бы на пару часиков. Им нельзя прибывать одновременно… Всё-таки, они ЕГО ГОСТИ, а, значит, готовиться к встрече нужно соответственно. Интересно, старый Муанг Пуен отправил уже из своей тайской пещеры свою летающую змею?
Птица мимо воли тихонько захихикала… Летающая змея… Придумают же тоже. Какой там полет – десять метров от ветки до жертвы. Таким летчиком можно считать любого зверя, засунь ты его повыше на дерево, да заставь посидеть три дня без пищи. Но как важно он ей говорил, старик Му, об этой своей подружке… ладно, поживем – увидим…

**
- Инн, а помнишь, ты рассказывала о старом монахе, у которого вы гостили в пещере в Таиланде? – Виталик кутался в теплый плед авиакомпании «Вьетнамские авиалинии» и изредка поглядывал в запотевший иллюминатор.
- Помню, конечно.
- А как его звали?
- Вроде Муанг Пен…. Или Пуен.
- И он, действительно, нагадал Мишке что-то ужасное?
- Гадал не он. Гадали мы сами на традиционных буддистских палочках. А монах только объяснял предсказания выпавших нам табличек.
- И что было у Миши?
- Я не хочу об этом говорить…. Скажу только, что после священного ритуала, который должен был отменить приговор богов, монах завязал несколько цветных ленточек на огромный баньян, росший неподалеку, чтобы отсрочить предсказание или смягчить его, да взял с нас слово съездить в Лаос, в пещеру 3000 Будд и привезти туда от него еще одну скульптурку Будды.
- А вы?
- А мы, вот, летим только сейчас, - буркнула Инна и отвернулась.

Тем временем над пассажирскими креслами загорелись предупредительные огни, обязывающие пристегнуть ремни, и самолет ощутимо начал снижаться.
Все прильнули к иллюминаторам. Красота, открывшаяся с высоты соколиного полета, была, действительно волшебной. Весь горизонт, куда только хватало глаз, представлял из себя волнистое море ярко-зеленых и темно-изумрудных холмов, с редкими вкраплениями алых, черных и золотых маковок то ли пагод, то ли монастырей.
- Лихо мы управились! – восторженно резюмировал кто-то из наших. – Чик-чик… и в дамки… И сорока минут не прошло.

Погода приятно порадовала. В воздухе было не то, чтобы свежо, но уже и не так душно, как в Ханое. Ароматы диковинных трав и хорошо политой дождем почвы смешивались с керосинным амбре аэропорта, но это лишь усиливало их острый, возбуждающий запах.
Мы вошли в здание небольшого, но вполне комфортабельного аэровокзала, стараясь не изумляться странному приветствию дамочки, встречавшей нас при входе: «Велкам! Сендвичи вам подадут через десять минут при предъявлении посадочного талона».
- Они что, считают, что мы сюда из голодного края прилетели? – проворчал Сережа, а Виталий спокойно резюмировал:
- Гостеприимство по-лаосски. Эх! Догадались бы они еще пивка холодненького к этим бутербродикам…

Однако, через пять минут все прояснилось: по техническим или погодным причинам аэропорт Луан Прабанга, куда мы направлялись, был закрыт, и наш самолет совершил посадку во Вьентьяне – столице лаосского государства.
Инна не выдержала и расхохоталась…
- А приехал я назад, снова в город Ленинград…. Ну, хорощо, что так. Я-то уж было подумала, что в аэропорту гуляет лаосская свадьба и нас сейчас заставят пить ноткам.
- Чего-чего?
- Ноткам. Я где-то читала, что у лаоссцев свадьба – самое главное событие в жизни. К нему готовят с пеленок и девушку, и юношу.
- Так ноткам – это свадьба? – перебил Виталик.
- Не торопись… В Лаосе относительно свободные нравы. Молодежь может запросто вступать во внебрачные отношения, но ни в коем случае не дома (чтоб не обидеть местного домовушку), и под страшным секретом. Типа – всё всем можно, но так, чтоб никто ничего не знал…
- А что будет, если узнают?
- Понятия не имею. Зато знаю, что периодически, согрешивших до брака невест свекрови отправляют восвояси. Правда, это случается только тогда, когда на свадьбе прокричит черный дрозд… Это знак того, что девушка уже потеряла невинность и опозорила мужа.
- Да у нас в России, особенно в июне-июле, когда дрозды возвращаются из теплых стран вообще ни одной свадьбы бы не состоялось. Не знаю, как в Лаосе, а в Суздали они орут в этот период денно и нощно, - засмеялась Люда Прокина.
- Ты про какой-то ноткам говорила, - напомнил мучавшийся от жажды Виталик.
- Ах, да… На свадьбе в Лаосе рады любому гостю. Особенно – незнакомцу. А уж если повезет заманить иностранца – вообще подарок судьбы. Самым почетным гостям, как правило, этим самым незнакомцам, предлагают выпить за молодых ноткам – стакан рисовой водки с плавающим в нем живым жуком. Алкоголь пьется до дна, а жук разгрызается и съедается. Если все сделать честь по чести, то у молодоженов будет легкая, сытая и счастливая жизнь с множеством ребятишек.
- А отказаться можно? – поморщилась Лера.
- Что ты! Смертельная обида для новобрачных и их родителей.
- Тогда хорошо, что мы попали не на свадьбу, - резюмировала девушка и отправилась в буфет, чтобы вместо «бр-р-р-р, насекомосодержащего» ноткама заказать что-нибудь более аппетитное, скажем, манговый фреш.

**
Птица была довольна. Устраивать грозу ей было не впервой. Но в данном случае беда заключалась в том, что местные летчики давным-дано привыкли к погодным катаклизмам и грозой больше, грозой меньше для них роли уже не играло. Здесь требовалось помимо ливня и тумана организовать еще что-нибудь экстремальное, скажем, ветер. А вы сами когда-нибудь пробовали совместить ветер и туман? Вот то-то и оно…
Но пока ее гости сидят во Вьентьяне и жуют бесплатные бутерброды, у Птицы будет тройка лишних часов, чтобы расставить вдоль трассы плакаты, рекламирующие прыжки через пропасть, полеты на дельтаплане и на воздушном шаре. Светлый говорил, что мечтает о том, чтобы его друзья научились летать… Так почему бы не подбросить им идейку потренироваться в этих самых полетах? Правда, один из команды, на взгляд Птицы - самый суровый и неразговорчивый прилетел со сломанной рукой…. Но ведь светлый считал его самым лучшим Другом, а это значит, что удержаться от полета тот не сможет, разве что еще что-нибудь сломает… Ну да Птица его побережет…
В пещеру 3000 Будд она их пустит всего на минутку. Ну, может, минут на пять… Да простит ее старый Му, нечего им там делать… В эту пещеру должен был попасть Светлый, а остальные должны идти свой Путь, искать свои пещеры и свои Знаки. Если бы не обещание, данное монаху, она вообще бы устроила пару-тройку больших заторов на Меконге, чтобы ни одна лодка к заветным Буддам не приплыла… Но, увы… У местного населения нет иного пути сообщения друг с другом, как по воде. А ведь в деревнях есть больные люди, есть целые семьи, есть бедные рыбаки и крестьяне, для которых возможность попасть в больницу или на рынок – единственная возможность выжить и уцелеть. Да и детворе пора собираться в монастыри. Грядет 31 июля – день нового набора в монастырские школы…
Так что постараемся обойтись малой кровью. Скажем, подбросить им идейку прокатиться на слонах в местные джунгли. Гостей много, слонов мало… Глядишь – и растянется экскурсия часа на четыре, солнце зайдет, а после захода солнца и в пещеру не пускают (электричества там нет) и по Меконгу не ходят – как ни крути, а коварность этой реки унесла не одну сотню жизней…

**
Посиделки в столице Лаоса без возможности выбраться из здания аэровокзала вымотали не выспавшихся путешественников окончательно. Хотя, по большому счету, волновало их не это, а зря потерянное время. На Лаос в их программе было отведено всего три дня, один из которых – сегодняшний – считай, пропал даром.
Наконец объявили посадку, хотя внешне на небе ничего вроде бы и не изменилось. Разбег, отрыв от земли, набор высоты и… практически сразу же, без перерыва, та же процедура в обратном порядке. До Луанг Прабанга лететь оказалось еще меньше, чем до Вьентьяна.
У стойки регистрации нашу группу встречал толстый одышливый лаосец, который почему-то сразу всем не понравился. То ли еще были живы воспоминания о неунывающем юном Зуане, а то ли сама манера речи, с характерным прихрюкиванием и изобилием слов-паразитов «так сказать, в смысле, вроде как, если честно, типа что-то вроде того» сильно мешали взаимопониманию.
Не успели все рассесться в два небольших автобусика и расчехлить фотоаппараты, как нужно было выгружаться обратно.
- Ребята, а вы заметили рекламный щит про прыжки на тарзанке над пропастью? – поинтересовался у друзей Миша Родин.
- Угу… Там еще тигры какие-то нарисованы, слоны и водопады…
- Нет, слоны на другой рекламе. А тут, конкретно, два человека, летящие на карабинах высоко над деревьями. Давайте спросим у нашего товарища, как туда можно попасть!
- Мистер Чонг! Мы хотим попасть к водопадам, где тарзанка. Можно ли прямо сегодня? Сейчас три часа дня. Возможно, мы еще успеем..
- Господа, так сказать, в смысле, вроде как, если честно, водопады закрываются в шесть, тарзанка тоже типа что-то вроде того. А у нас еще запланирована экскурсия по городу, посещение храма и двух местных фабрик: текстильной и резьбы по дереву.
- К чертям фабрики! Мы купим сувениры сами и там, где захотим!
- А храм? А монастырь? Это же, так сказать, в смысле, вроде как, если честно, культурное достояние страны, типа что-то вроде того…
- Хорошо. Против культуры мы не пойдем. Но тогда завтра мы хотим на тарзанку!
- Никак нельзя. Завтра у вас Меконг и Пещера 3000 Будд, так сказать, если честно…
В этот момент какая-то огромная птица, сидевшая как раз над нашей группе на раскидистом дереве досадливо чикнула и прицельной шрапнелью опорожнилась прямо на футболку рохли-гида.
- ладно-ладно-ладно, сконфуженно залепетал он, пытаясь стереть птичий помет с белой футболки листком с нашей программой. Расселяйтесь в номера, так сказать, в смысле, вроде как, если честно, а я заеду за вами через сорок минут. Будет вам тарзанка, типа что-то вроде того. Но за отдельные деньги! – повысил голос он.
Мы радостно заулюлюкали и пошли к лобби маленького и очень лаосского отеля, напоминающего небольшую пагоду, получать ключи.
- Марин! Смотри! Еще одни знак от Мишки!
- Я, заметила, родная….
И действительно… дверные ручки наших номеров были выполнены в виде больших открытых ладоней, и каждый, кто брался за эту ручку-руку, словно здоровался с новым домом.
Тут нужно объяснить, что наш приятель, Михаил Кравченко, одно время увлекся скульптурой и даже брал уроки у великих Мансурова и Потоцкого. Лучшей своей работой Миша считал скульптуру руки – открытую, широкую ладонь на которой почему-то свисали с пальцев чётки….
Еще одна рука, но уже огромная, со сложенными в буддистский замок пальцами, красовалась в виде садовой скульптуры прямо возле входа в отель.
Мы вошли в прохладные помещения, где пахло удивительно свежим и очень нежным ароматов, какой-то неуловимой смесью свежего огурца, лайма и экзотического лотоса.
*

**
Птица улыбнулась.
Во всяком случае, она искренне считала, что растянутые кожистые складки возле клюва должны изображать улыбку. Его гости не подвели: они заметили нужные рекламные плакаты и даже сумели переспорить этого местного толстяка. Птица умела читать мысли и поэтому прекрасно понимала, что нынешний гид совсем не рад шумной и строптивой группе. Его значительно больше привлекали европейские пенсионеры: ходят тихонечко парами, никуда не спешат, вопросами не сыплют, кивают птичьими головками, да скупают килограммами сувениры….
Ничего-ничего! Пусть потрудится, глядишь, и растрясет лишний жирок! Он ведь еще недавно был, в сущности, неплохим парнем… Жил себе мирно, преподавал историю и иностранные языки… Но молодая жена пропилила ему все мозги, требуя все больше и больше денег. Вот и подался бедный учитель туда, куда душа не лежала – в сытный, но хлопотный туристический бизнес…
Ладно, разберемся с Его гостями, решим как-нибудь и проблему этого лаосца. Назначим его, например, директором турагентства. И денег будет больше, и с людьми контактировать не придется… А то ведь испортит напрочь впечатление от великой страны. А этого допустить никак нельзя…