Ветер Господень, не тронь мою тихую радость...

* * *

…Ветер Господень, не тронь
                мою тихую радость —
пыльное счастье: пятнадцать
                на двадцать дворовых
малых квадратов, — в кружавчиках
                бледных крылечек,
в лепете липы и трепете ласточек
                юрких.
Милость Господня, согрей
                поистертые души
влажных старух, чьи глаза
                в бородавках и мухах,
плечики чьи — в штопанных шалях,
                а ножки — в бахилах
(войлок дырявый с заплатами
                из кожемита) —
что им осталось, помимо забора,
                в чьи щели
небо сочится, трава наливается,
                пчелы —
коль захотят принесут
                наработанный за день
мед золотистый (как сладко
                сучкам и занозам!),
что еще нужно, помимо листвы,
                осенившей
пыльную радость, глупое счастье —
                пятнадцать на двадцать
жизни, которую можно в котомке
перенести хоть в могилу —
                Харон не заметит…