Восхождение Амона. Сага

4.11. ВОСХОЖДЕНИЕ АМОНА

Правитель Амон, духовный вождь и властитель Белой Империи, прогуливался по парковым аллеям дворца, обдумывая донесения разведки о ситуации в противостоящем им враждебном религиозном государстве Грау. Выходило, что Сет-Ха, его старый противник, разработал новую, очень умную и весьма опасную долгосрочную стратегему. Эти поправки в базис государственной религии «о запрещении регулирования деторождения в семьях» основывались на древних догмах «о божьем промысле», и, с точки зрения богословия и логики, были неуязвимы. И они же, эти зловредные поправки, закладывали основы страшной тенденции - лавинообразного роста немногочисленного пока населения государства Грау. А это в корне изменяло ситуацию и расклад сил на планете через какую-нибудь, тысячу-другую, лет. Простые подсчёты убеждали в этом. А дальше, что будет дальше? Война на истребление? Поглощение Белой Империи по частям? А если посмотреть ещё на пару тысяч лет: где станут они жить? И что станут есть, эти безостановочно размножающиеся грау?
Было ещё одно обстоятельство, сильно беспокоившее Амона: это интриги Сет-Ха с пещерниками. Ещё в те давние времена, когда они оба были рядовыми монахами, Сет-Ха удалось оказать народу гор услугу, о которой не забывают. Там была тёмная история с какой-то странной болезнью, напавшей на анклавы горан, с которой сами они никак не могли справиться. А он, этот Сет-Ха, дал им такое лекарство, и с тех пор, у них сложились особые отношения. Вот и теперь, в поисках возможных союзников он пытается заручиться их поддержкой. Для этого Иерарх Сет-Ха, как доносит разведка, встречался с главами отдельных родов и пытался получить от них приглашение на Большой Круг – верховный орган горан. Правда, этого пока не произошло, но усилия свои он не прекращает, и, вероятно, придёт час, когда Сет-Ха своего добьётся. Уже сейчас у него слишком тесные отношения с некоторыми анклавами. Поговаривают, что «серые» придумали для своих новых друзей что-то такое, от чего те не могут отказаться. Полных данных пока нет – всё засекречено, но кое-что всё-таки просачивается, и это «кое-что» может оказаться тем рычагом, который перевернёт весь их мир.
- Сейчас я должен, - напряженно думал Император, - быстро отыскать ответ на этот ход, и ответ должен быть эффектным и решительным! Что?..
Амон почувствовал что-то и приостановился возле скульптурного ансамбля, изображавшего поражение зла, олицетворяемого Сатаной, в борьбе с Отцом-Создателем. Что-то отвлекало его и мешало думать, нечто неуловимое и тревожное…
- Должен! – потекла новая мысль. - Проклятое слово! Всегда и всем я что-то должен: государству, обществу, союзникам, детям, жене, и даже моему врагу! - Амон размышляя, стоял и пристально разглядывал скульптуру.
И в ней что-то ему очень не нравилось…
- Да, ещё и Ему… – подумал вдруг Амон, разглядывая фигуру Творца.
Тут же в голове неожиданно всплыли воспоминания и не те, какие должны бы возникать при столь неприятных размышлениях, а какие-то неопределённые, светлые и радостные воспоминания о мгновениях счастья, что бывали в его жизни прежде. Случалось это всегда в миг успеха, и накатывались они волной, сотрясая его душу ощущением сияющего счастья и бесконечного восторга. Мгновения эти, как Амон подозревал, были наградой ему за его усердие и служение тому, кто с раннего детства говорил с ним, объяснял и учил его.
Это был всегда ожидаемый малышом, желанный мягкий голос, приносивший успокоение и уверенность, голос участия, доброжелательный и мудрый. Невидимый Наставник всё знал, и всегда давал верные советы. Без гнева, никогда не раздражаясь, он поправлял Амона, когда тот принимал неверные решения. Даже в тех случаях, когда Амон не подчинялся или настаивал на своём, Голос был добр и ласков с ним, как обычно.
Только в такие дни радость не находила дороги к сердцу Амона. Более того, ничего в эти часы не могло сравниться по силе с тем чувством вины и недовольства собой, что начинали бушевать в его огорчённой душе! На него накатывала необоримая тоска, даже отчаяние, и желание вернуться назад и всё исправить. Становилось стыдно и горько! Ведь Наставник, - так добр и милосерден, он любит Амона и всё ему прощает. Никогда не корит и не бранит его, даже если тот совершил недостойное.
От этих мыслей, хоровод которых никак не прекращался в голове страдающего мальчика, хотелось каяться и виниться в своей слабости. Хотелось кричать: могу, я могу всё исправить, только не покидай меня… После этого Наставник обычно долго говорил с ним, утешал и успокаивал, но острое чувство вины почему-то не проходило…
Да, давно не приходил к нему Наставник. Может быть, он забыл о нём?
В миг этих воспоминаний, что-то как будто щёлкнуло в голове Императора и заставило его остановиться. Какая-то странная несуразность вдруг проявилась в давно изученной скульптурной композиции, мимо которой Амон проходил почти каждый день. Это привлекало его внимание. Сейчас ему даже показалось, будто изменилась сама скульптура: то ли взаимное положение фигур, то ли выражение и пропорции лица Сатаны, то ли эти эмалевые, но такие живые глаза…
Долго стоял всесильный Император лицом к статуе, исподлобья глядя в эмалевые глаза и стараясь понять: что же это его так беспокоит и даже пугает. Стоял и думал, пока не понял: из левого глаза по щеке Сатаны стекала слеза.
- Не может быть, - подумал он вслух, - это дождь!
Хотя, какой дождь? Нет дождя. Ну, тогда с листика что-то капнуло – так бывает. Амон поднял голову и посмотрел вверх – но не было над статуей ветвей и листьев. Не было!
И вдруг из глубины его сознания, будто в предощущении самого ужасного, пришло в голову неподобающе-скулящее: Господи, спаси и помоги!
Но стало стыдно, ведь никакой явной угрозы в парке нет и быть не может. Этот парк охраняют верные и надёжные гвардейцы. Вон их сколько, ничто в Империи так тщательно не охраняется, как его резиденция!
Так и не поняв, откуда исходит угроза и что его страшит, Амон хотел, было, уйти. Хотел, да не смог. Он вдруг обнаружил, что не решается повернуться к этой статуе спиной.
- Впадаю в детство, – мелькнула и пропала насмешливая и противная мысль. Следующая мысль была уже по-настоящему ужасной, - Не-ет, не в детство… схожу с ума!
И теперь уже необходимо было доказывать себе самому обратное.
Император Амон – суровый муж, не знавший страха, закалённый в бесконечных схватках за власть с «товарищами» по партии, выросший в жестокой борьбе с лучшим своим врагом Сет-Ха, с большим трудом вернул своё мужество. Он заставил себя повернуться и неспешно пойти по аллее, при этом всей спиной ощущая разлитую в воздухе опасность. Ему даже показалось, будто волоски на коже плеч и спины поднялись, приподнимая ткани одежд, и одновременно с этим, на затылке ощутимо шевельнулись волосы. Холод пробежал по телу, а обострившиеся до предела чувства кричали одно: ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!
Но где она? Откуда? Вдруг ему пришло в голову: это «что-то» там, наверху! Что-то новое придумали изобретательные грау, и этот, его лучший враг – Сет-Ха. Амон поднял голову, надеясь увидеть где-то в вышине летательный аппарат – это бы всё объясняло. Но ничего не висело в безоблачном небе над парком.
А страх необъяснимо нарастал и нарастал, и вот он уже превратился в сумасшедший ужас, который заставил Амона, спасая жизнь и забыв о достоинстве, побежать. И он побежал, как мальчишка…
И тут чудовищное: КУДА ЖЕ ТЫ? – прогрохотало прямо в его голове.
Ему показалось, что небо обрушилось на него! Паралич мгновенно сковал мышцы, и он, сильный, здоровый, не раз доказавший своё бесстрашие мужчина, споткнулся и, уже не владея от ужаса ногами и телом своим, уселся на газон, стараясь повернуться лицом туда, откуда, как ему казалось, исходила опасность:
 - Кто ты? - спаси меня Господь! – прохрипел он.
- «Кто ты» - вопрос непрост, пожалуй, больше, чем непрост,
И очень многозначен, может быть, ответный тост:
Я – тот, кто был рожден помимо своей воли,
Приговорён рождением своим во все века
Считаться подлым, злым и своевольным,
Кого зовете вы «исчадьем Ада» и Сатаной – наверняка!
Хоть и родился я, действительно, в «аду»,
Но я такого счастья не искал, мне ввек его не надо,
И незаслуженно Я славу чёрную снискал,
Лишь по ошибке занял этот «пьедестал»…
«Кто ты?» - я часто задаю себе такой вопрос,
Вопрос – как и ответ, совсем-совсем не прост.
Всевышний наш Отец призвал меня
Для воплощенья Замысла, чтоб обеспечить рост
Числа детей Его, но у меня есть ощущение,
Что я и есть – Его любимое творение!
И, в завершении процесса представления,
Я назову свой титул, полученный из рук Творца:
Я - Первый Ангел Бога и первый отрок нашего Отца!
- Не знаю, что со мной - сознание мутится, -
Амон промолвил, как сквозь сон, -
В ушах гудит набат и голова кружится,
Туманному сознанью смысла не обнять,
Отдельные слова лишь удалось понять.
Но понял твёрдо я – ты Сатана лукавый!
Возможно, ангел ты, но ангел не простой,
«Спецназ небес» - овеян тёмной славой,
Так в чём моя вина? - ведь ты пришёл за мной!..
- Я здесь, Амон, чтобы исполнить долг свой.
- Кровавый, верно, долг, такой же, как на Ипе?
- Ип – колыбель моя, и там родился я,
Как бабочка из кокона, когда созрел он…
- И погубил его рождением своим?
- Нет! Это предки ваши сожгли свою планету,
Ускорив появление моё. А Я – родился после…
- Не верю, лжёшь, нечистый!
  Я в каждом слове слышу ложь!
- Нет! Не дано мне лгать, меня на этом не возмёшь.
Вы! ложь считаете родною речью и лжёте без конца!
При достижении корыстных, мелких целей,
Не зная меры сраму, и прикрываясь именем Отца.
Друг другу лжёте и себе, стараясь обелить
Свой, зачастую мерзкий и убогий облик,
Боясь узреть себя такими, как вы есть,
Забыли добродетель, слово – «честь»!
Ну а когда вам вспоминаются они,
Тогда нужда у вас – острее бритвы,
Чтобы спасти своё лицо,
                или пенат родных крыльцо,
Для этого придумали вы чёрта,
Вложив все мерзости свои в него!
Смешно боитесь отраженья своего,
Глаза косите – лишь бы не увидеть
Во всей красе себя… Но стоп!
Не для того явился я, чтобы учить тебя,
Что полюбить, а что возненавидеть!
Амон, ты нужен мне, а я – тебе,
Чуть позже, ты поймешь – зачем,
Сейчас же выслушай меня, прошу,
Я к логике и разуму взываю твоему:
Ведь, если враг Творца – Я, и исчадье Ада!
Что помешало бы ему сразить меня за те века,
Что существуем мы бок о бок, рядом? –
Это один вопрос. Предвижу два ответа:
Один – что мы равны настолько,
Что преимуществ нет ни у кого!
И караваны долгих миллионов лет,
Упершись лбами, мы боремся, изнемогая.
И Бог в досаде, что не может победить меня!
Но нет здесь смысла ни на грош!
И смысла нет, и правды – то ж.
БОГ СОЗДАЛ ВСЁ!
И Я, как всё вокруг – его создание,
Как каждая частица мироздания,
Как каждое мгновенье бытия,
Равны мы перед Богом, ты и я!
Теперь, ответ второй – мы не враги!
Так кто я? - напряги мозги!..
Часть Замысла Его, рождён для созерцания?
Иль некий инструмент в системе Миросозидания?
Злодей, исчадье Ада – другом Бога,
По определению, не станет никогда!
Так почему ж, при всемогуществе Творца,
Меня в сей час не посетит беда?!
А вот ещё тебе… как тема для сомнений:
Ты помнишь ли тот Голос вдохновенный
Внутри себя, его советы… Откровенный
И добрый диалог, что вёл с тобой?
Так это Я! И голос этот - мой!
Выходит, что Амон – царь истины отменной,
Почти что праведник святой, и непременный
Наместник Бога здесь, или, по крайней мере -
Божественного света проводник, как мнишь
Ты о себе, и заставляешь думать многих,
И вдруг, представь, ты слушался всю жизнь меня,
Кого считал врагом Творца – исчадьем Ада?
Как это можно объяснить?! Что голос мой
От Гласа Бога ты не можешь отличить?!
Мы так похожи? Иль ты не знаешь: кто есть кто?
Где золото, где – медь. Иль вдруг - я не носитель Зла?
                Ответь!..
- В смущеньи я… не знаю, что сказать…
Не в силах в чёрте Бога распознать,
А разум мой твердит: поверь, поверь…
Но не решаюсь открывать я эту дверь.
И многолетних убеждений груз
Так давит на виски, так тяготит
И разум разом сник, и тихо говорит,
Что лишь Душа здесь правду отличит:
Где – истина, где – ложь, а разум – не у дел…
- Ну что ж, сомненья червь всегда в тебе сидел!
А мы теперь вернёмся к нашим овцам,
Как скажут через много тысяч лет
В мирах, где идиотов, как песчинок,
А истинно разумных – сотни нет…
Я здесь, ты угадал, чтобы забрать тебя,
Чтоб стали мы с тобой, как братья, ты и Я!
Прими спокойно новый поворот судьбы:
Твой первый цикл – «период червяка»,
Период низшей, примитивной жизни,
Где был хорош ты средь себе подобных,
Сегодня утром, друг мой, завершился!
И ты прекрасно в этом мире отличился:
Ты не бездельничал, не тратил глупо время –
Единственную ценность бытия!
Ты строил Душу, наполнял её плодами
С дерев познаний, мудрости и воли.
Теперь вполне созрел ты и в неволе
Побудешь смирной «куколкой» недолго,
Чтоб стать в руках моих надежною иголкой.
И станем мы с тобой холсты Судьбы ваять!
Всё сделать нужно так, чтоб темп не потерять,
Чтобы «червяк» шагнуть мог дальше и быстрей,
Я кокон сформирую «куколки» твоей.
И вот она – мечта любого из червей:
Там – ты, но как бы и не ты. Здесь лучшее твоё,
Без гадких отправлений «эго» твоего.
Ведь эта «бабочка»! – венец всего того,
Что можно сделать из субъекта одного.
Здесь ты лишён естественных причин,
Так свойственных для женщин и мужчин,
Эгоистичным, жадным и порочным быть,
Себя лишь слушать, лишь себя любить…
Теперь ничто не отвлечёт от исполненья
Важнейшего в сём мире назначенья –
Наперсником Судьбы и Сатти стать,
Чтобы пред Богом Ангелом предстать!
Итак, положим, всё свершилось:
Ты изменился – «бабочкою» стал,
Теперь ты рангом – младший Ангел,
И духом чист, и ясен, как кристалл!
Отныне путь твой на века отмерен,
Громадна ноша на плечах твоих -
Ответственности тяжкий груз безмерен,
Её ни с кем ты не разделишь на двоих.
И вот, мой друг, теперь тебе решать:
Кем дальше быть, кем ныне стать!
Творца Великого идеи воплощать
И строить Божий мир! Или во тьме лежать,
В глубокой и зловонной страшной яме:
Без мыслей и без чувств, наедине с червями!
Решай скорей, тут выбор небольшой,
Пойдём, друг мой Амон, пойдём со мной!
Судьба тебе прекрасный шанс дала,
Нас ждут великие и славные дела!
- Постой-постой, а как же Тумм?
Здесь столько дел не завершил я,
Ведь здесь живёт моя семья:
Как с ними быть? Им нужен я!
          - Заключим сделку: ты - идёшь со мной,
Я ж наделяю тебя правом помогать тому,
Кому захочешь ты, но при одном условии,
Что помощь эта – не во вред Проекту моему…
- Мои задачи и возможности мои?
Что делать должен буду я,
Когда настанет время для меня?
- Всё, что понадобится мне – исполнить!
Досадные помехи – устранять!
Но главная задача, надо помнить:
Плетения Судьбы должны мы охранять!
Быть предстоит тебе куратором планет:
Где разум есть – спасать от разных бед!
На нивах Господа стада Его лелеять и растить
До «осени планет» и созреванья урожая,
И уж затем, тот урожай, собрать и приютить.
А там, где жизни нет, руками младших братьев -
Планеты оплодотворить и споры Жизни расселить!
И в колыбели той из эмбриона – думающей плоти,
Из этих миллиардов «червячков», взрастить!
Посредством внутренних метаморфоз чудесное Создание –
ЭКСТРАКТУСА – венец творенья Господа, Его Апофеоз,
Искомый и желанный путь для Мира Созидания!
- То, что услышал я – есть божье откровенье,
Кусочек благодатных стратегем Творца,
Доверенных Амону в час прощенья
За все грехи его и прегрешенья,
В момент ухода от семейного крыльца.
И как ни горьки нам мгновения прощанья,
Как ни скорбит Душа в минуты расставанья,
Предрешено сие, аминь! И всяк, рождённый жить,
Обязан твёрдо знать: что Час его к нему бежит!
И вскоре он наступит. И это «вскоре» - лишь
Времени ничтожнейший кусочек –
Как Божью волю его надо принимать,
Ценить часы, лелеять дни, секунды прочь не упускать,
Благодарить Создателя за каждый день и час,
Что Он нам дал, и что Он терпит нас!
Для выраженья благодарности моей
Не хватит в мире добрых слов!
И, верно, времени на них уж нет.
А значит, здесь перед тобой,
Раб верный и послушный твой!
И до скончанья череды веков
Располагай бессрочно мной,
Как преданным своим слугой!
Да будет так! Аминь…
                и я готов…
* * *
Произнеся последние слова, Амон вдруг понял, что он уже летит прямо в зенит неба с немыслимой, невероятной скоростью! С горестным ощущением непоправимости случившегося, Амон поглядел вниз и последнее, что он увидел, это себя самого, стоящего во дворцовом парке, поднявшим седую голову к небесам. Он даже рассмотрел свои меркнущие, расширенные смертной тоской и прощанием глаза… глаза, провожающие душу…